Егерь слегка отвернулся, его смутил прямой взгляд Фантома-Вэнса.
– Вы нашли виновных?
– Нет. Бессмысленные поиски, пустая трата времени – их, этих виновных, нет. Какой смысл запоздало лечить последствия, пока продолжает действовать причина? Я знаю, всеобщую реабилитацию псиоников жестко критикуют. Ортодоксы – потому что не верят в ее надежность, сами псионики – потому что не хотят расставаться с паранормальными способностями. Ученые видят в этом сомнительный массовый эксперимент, проводимый с одобрения властей, правозащитники – насилие над личностью. Генерал!
Егерь мгновенно повернулся к Фантому.
– Что?
Нынешний шеф наблюдателей Каленусии выглядел растерянным.
– Вы мне верите? – спросил президент Каленусии.
Егерь помедлил, встретил и оценил холодный, спокойный взгляд Юлиуса Вэнса. Последние искры света уходящего дня отражались в тонком стекле бокала и в радужках глаз Фантома. Во взгляде старого друга можно было прочесть что угодно – желание убедить, желание скрыть подробности, искреннюю заинтересованность, тревогу, не было там только прямой лжи.
– Да… Да. Я вам верю.
– Тогда вы наверняка понимаете, что мною движет.
– Желание радикально решить общементальную проблему?
– И не только. Я хочу объединить людей Конфедерации. Пусть даже для этого придется усмирить природу сенсов.
– Сенсы от этого не в восторге.
– Знаю.
– Они способны на организованное сопротивление.
– Возможно. Вы слышали детский пересказ мифа о Воробьином Короле?
– Что-то такое мне рассказывала племянница. Егерь смущенно фыркнул, вспомнив сентиментальные подробности истории.
– За фасадом сказки кое-что кроется – рациональное зерно или просто отражение искаженного мифа в больном разуме пси-мутантов. Сказка о сверхразумной толпе… Вы помните канву сюжета?
– Почти не помню.
– Это история о стае, которая могла стать разумной, если число птичек в ней перевалит за невероятно большое число. Тогда это… это скопище, назовем его так, становилось личностью Воробьиного Короля. В оригинале история достаточно мерзкая – пух и перья, птичьи трупики, которые катаются в волнах прибоя, и тому подобные детали, рассчитанные на эмоции.
Егерь растерянно улыбнулся, улыбка получилась изломанной, асимметричной.
– Чушь.
– Конечно. Но подпольем ивейдеров Порт-Калинуса руководит человек, который носит именно этот псевдоним.
– Нам бросают преднамеренный вызов?
– Не думаю. Скорее псевдоним – это самоназвание, данное в их среде. Но оно неплохо говорит о том, как эти люди воспринимают самих себя.
