Роальд задумчиво рассматривал Иванькова.
– Вы вошли туда поздно, – сказал он задумчиво. – Обычно в такое время людей в кафе минимум. И охрана дремлет. Нас вы не узнали, это понятно. Но на вас был этот костюм и он был здорово уляпан какой-то жирной гадостью… У вас два таких костюма?
– Нет, – Иваньков слегка успокоился. – У меня один такой костюм. Мне его шили по заказу.
– Вы были именно в этом костюме… – вспомнил Роальд. – Вас поддерживали два здоровенных типа. Они не выглядели агрессивными, однако официантов поставили на место.
– Каким образом? – с отвращением спросил Иваньков.
– С помощью подноса.
– Вздор! Вздор!
– Вы шли, громя тростью посуду, – задумчиво вспоминал Роальд. – Нас вы не узнали и к нам не подошли. Голос у вас был сиплый от перепоя. Вы курите?
– Нет.
– Любите выпить?
– В меру и изредка.
– Какая у вас мера?
– Не лошадиная, черт побери! Мера нормального, следящего за собой человека.
– Вы знали, что Светлана Павловна будет в кафе?
– Нет. Она была там? Она меня видела?
– Она ушла до вашего появления.
– Что она там делала?
– Встречалась с подругами. Ее приятельницы по фирме и по институту.
– А-а-а… – сказал Иваньков. – Такие же шлюхи.
– Вчера вы были еще грубей. Зачем вы искали Светлану Павловну в таком состоянии?
– Я никого не искал. Я играл в шахматы и жаловался на жизнь. Вам всегда подтвердят, можете позвонить по этому телефону, – он записал номер на листке бумаги и передал его Роальду. – Я ничего вчера не пил, кроме пива, и никуда не ходил. Разве я похож на человека, который, как вы утверждаете, совсем недавно был столь ужасно пьян?
– Хороший массаж, специальные средства… – начал было Роальд и вдруг удивился: – Позвольте, Сергей Иванович, у вас лицо должно быть порезанным. По крайней мере, поцарапанным. Вы вчера упали лицом в битую посуду. Даже пьяный не может избежать царапин, упав лицом в битую посуду… – Он недоуменно выпятил губы. – Ничего не понимаю… И голос у вас вовсе не сиплый… И глаза не похмельные… Цвет глаз-то уж никак не подделаешь…
– Хватит, – сказал Иваньков. – Соберитесь с мыслями. Тоже мне, детективы! Трудно сообразить, что речь идет не обо мне? Мало ли людей ходит в таких костюмах, как мой? Не думаю, что только я в городе сшил такой костюм. Внешность у меня вполне стандартная. Если ночной дебошир походил на меня, вам не трудно было запутаться. – Иваньков часто дышал. Ни Роальд, ни Шурик не старались ему помочь. Он сам искал спасительный брод. – Я хожу с тростью. Ничего удивительного. В детстве я ломал ногу. А разве я один ломал в детстве ногу? Разве один я прихрамываю в городе, где живет более двух миллионов человек? И вы говорите – голос. Кто у меня слышал сиплый голос? Я не курю, я общаюсь с большим количеством людей, вы не найдете никого, кто бы сказал: у Сергея Ивановича Иванькова сиплый от курения и пьянки голос. Какого черта! Я будто оправдываюсь. Нанять телохранителей, которые водили бы меня по ресторанам! Я похож на самоубийцу?
