Ганелон опустился по лестнице в подвал.
На пыльном полу лежала полоска света, пробивавшаяся из-за чуть приоткрытой двери.
Проверив, легко ли выхватывается из-за пояса милосердник, Ганелон ударом ноги распахнул дверь.
В колеблющемся неверном свете, отбрасываемом толстыми восковыми свечами и огнем, весело играющим в каменном камине, Ганелон увидел тяжелый деревянный стол, на котором лежали пучки и связки самых разных сухих трав, стояла глиняная и стеклянная таинственно отсвечивающая посуда.
Там же на столе, увидел он, стояли весы и небрежно валялся бумажный широкий развитый свиток.
Длинная полка на голой стене.
На полке несколько книг, реторты, ступка, еще одни весы.
Ганелон быстро перекрестился.
Нечистое искусство магов.
Нечистое древнее дьявольское искусство, еще даже более древнее, чем ремесло блудницы.
Всем известно, в том числе и самим алхимикам, что тот, кто домогается тайн нечистого алхимического искусства, всегда остается ни с чем, и все же самые разные, иногда далеко не самые глупые люди опять и опять домогаются загадочных тайн алхимии. В итоге, мудрец становится глупцом, богач нищим, философ болтуном, а пристойный человек теряет всяческую пристойность. И даже если кто-то умудряется однажды призвать на помощь дьявола, у него уже не хватает ума на нужные вопросы. Говорят, один алхимик, вызвав дьявола, настолько растерялся, что затруднился даже объяснить, что ему нужно. В закоснелом своем невежестве он, наконец, спросил, вызвав своим вопросом смех у дьявола: а что, собственно, хотел сказать Аристотель своей «Энтелехией»?
Еще Ганелон увидел балку, поддерживающую потолок – мощную закопченную деревянную балку, под которой скалилось, на веревке подвешенное к ней, зловещее чучело неизвестного, но страшного, скалящего многочисленные зубы чудовища. Ганелон никогда не видал таких зверей, только слышал о них от старой Хильдегунды.
И запахи.
Ганелон невольно потянул носом.
Одновременно пахло камфарой, горчицей, полевыми травами. Нежно парил, побулькивая, горшок в камине, прямо под руками некоего старика, безмерно удивленного шумным появлением Ганелона.
Наверное, это был Сиф.
Старик сидел у камина на низенькой скамеечке, подобрав под себя полы длинного плаща.
Краем левого косящего глаза Ганелон скорее почувствовал, чем увидел некое движение.
Не оборачиваясь, он ударил ногой.
Человек, со стороны прыгнувший прямо на Ганелона, упал и тяжело ударился головой о грязный каменный пол.
Ганелон не обернулся к упавшему.
