Все равно волчий угол.
Нет, сам себя поправил Ганелон, не волчий угол, а паучий, мерзкий угол мерзких пауков, и осторожно обошел молчащую громаду дома.
Вид у дома был нежилой – слепые окна забраны крепкими ставнями, дверь заперта изнутри, но над каминной трубой вился слабый дымок.
Ганелон никак не мог определить, чем, собственно, пахнет дым? Почему он так густо напитан какой-то приторно тревожной сладостью? Может, правда, в странном дому жгут некие волшебные травы или ведут колдовство, которое и отравляет своим непонятным запахом все окружающее?
По лесенке, приставленной к стене, Ганелон осторожно поднялся на пыльный чердак. И увидел лестницу вниз…"
"…в записке было сказано: «Лучше бы ты служил мне.»
И все.
Ни одного слова сверх.
Ганелон хмуро глянул в глаза оборванному нищему, сунувшему ему записку на паперти.
Нищий отшатнулся.
– Зачем ты это принес?
– Госпожа дала мне немного денег. Она дала мне один денье.
– Это действительно совсем немного для ведьмы.
– Для ведьмы? – испугался нищий. – Почему для ведьмы?
И вдруг бросился бежать, крестясь на бегу, трясясь, подбирая рукой полы своего отрепья и испуганно оборачиваясь.
Ведьма, ведьма, истинно ведьма, шептал про себя Ганелон, спускаясь по лестнице с чердака в глубины замершего дома.
Амансульта ведьма.
Она разбирает старинные книги, она понимает чужие письмена, она пользуется нечеловеческим нечистым золотом. Даже на гербе ее проклятого рода нет и никогда не было никакого девиза. Зато на гербе ее рода всегда присутствовал таинственный ключ.
Может, ключ от неба.
А может, от ада.
Ганелон не знал.
Но он знал, что ум Амансульты пронзителен. Ее ум остёр. Амансульта разгадала некие загадочные намеки в старых бумагах. Она догадалась поднять воду в верхних прудах, пустив этим тяжелую воду на колеса тайного подземного механизма.
Растворились врата ада и открылась пещера, одарившая Амансульту старинными книгами и нечистым золотом.
Ведьма.
Брат Одо много лет тщетно искал тайну клада Торквата, но так и не подошел к ней. Только уже после того как Амансульта выгребла из-под земли золото и старинные книги, брат Одо побывал в подземном хранилище. Впрочем, там он уже ничего не нашел. Совсем ничего, если не считать нескольких пустых и разбитых амфор.
«Лучше бы ты служил мне.»
Записка Амансульты была полна презрения.
«Лучше бы ты служил мне.»
Разве не она, разве не Амансульта бросила когда-то Ганелона умирать под зловещей тенью кривой башни Гонэ? Разве не Амансульта хотела сгноить его в тесной и темной камере? Разве не она подсылала к нему убийц в Риме, зная, что он упрямо следует по ее следам?
