Я думал, что Айболит локалки на этом сломается, но держался. Даже взял со стола тетрадь.
– Ваша? Узнаете?
– Рад, что она нашлась.
– Почему вы сделали героем игры известного русского профессора?
– Геймерам это все равно.
– Но вы взяли известного спеца!
Профессор Одинец-Левкин! Сержант мучительно искал нужный подход. Он чувствовал свою уязвимость. Каким-то седьмым, десятым, двадцатым чувством угадывал близкие потрясения. Правильный берег всегда там, куда стремятся многие. Гегемон правит. Главное, прибиться к правильному берегу. В голове сержанта Дронова все смешалось. Гегемон – руководитель гегемонии. Как подобает правильному гегемону, он варился в одном со всеми котле. Гегемония – преобладание, руководство. Теперь я видел, что этот сисадмин по вызову боится Кору. Он мечтал вытащить ее на правильный берег, довести до какого-то известного только ему пункта, не обязательно географического, но при этом боялся Кору. До умопомрачения.
Зато ты, слышал я мысли Коры, всегда будешь один.
Это она думала обо мне. Без всякой жалости и снисхождения.
Мы страдаем, думала она. Нам плохо, но мы вместе. А ты всегда один, тебе всегда плохо. Ты валяешься на диване и не видишь, как мир рушится, слизняк, сволочь! Кора знала много разных ругательств. Ты всегда будешь один! – безмолвно орала она на меня. Тебя не существует! Ты – мразь, подонок, жалкая тень. Ты – всего лишь иллюзия, отражение в мутном зеркале. Она прожигала меня своей непонятной ненавистью, а Айболит локалки вглядывался в меня, счастливо разинув щербатый флопик.
– Зачем ты ездишь в аэропорт?
Сержант знал обо мне много хорошего.
– Там неплохой бар, а у меня есть машина.
– В городе есть бары получше. – Он произнес это не совсем уверенно.
– Конечно. Но в аэропорту толкутся люди из разных городов. Быть может, однажды меня узнают.
– Узнают? Кто?
– Представления не имею.
Ах, Рио-Рита! Пожалуй, стоит построить саунд-трек на этом пасодобле. Или на фокстроте, мне без разницы. Рвет сердце не слабей ледяного ветра.
– Как звали профессора Одинца-Левкина?
– Дмитрий Иванович.
– Ты знал его?
Похоже, мы подружились с Айболитом локалки. По крайней мере, он перешел на ты.
Я покачал головой:
– Как я мог его знать?
– А что этому мешало?
– Ну, хотя бы то, что он родился в одна тысяча восемьсот восемьдесят первом году.
– А ты?
– Не знаю.
– Так не бывает, – сказал Айболит.
Я пожал плечами. Может быть. И сам спросил:
– Что, собственно, вас интересует?
– Всё! – быстро сказал сержант. Наверное, ему показалось, что я готов сдаться.
