Фернандо не должен был дежурить по ночам, он был обязан приходить только на заре, но, если работа выполнена, дирекция не вмешивалась. И вот Карлос с Фернандо проводили вместе целые ночи вплоть до рассвета.
Этой ночью, как и много раз до того, они сидели вдвоем, а над головой у них, похрапывая, сонно дышал отель. А может быть, это просто попыхивал газ.
– Спокойная ночь, – сказал Фернандо, – и надежный кров над головой!… Я не понимаю, как может эта женщина, Ольга Геллер, которая пережила оккупацию и видела, что сталось с Освобождением, как она может спокойно сидеть в своем 417-ом, как будто ничего не происходит. Это странно. Уверяю тебя, очень странно.
Так же странно было слушать маленького Фернандо, одетого в полосатый жилет коридорного… он говорил изысканным языком, расцвеченным словечками арго, которые приобретали особую остроту из-за его невероятного акцента.
– На свете гораздо больше людей, которые сидят спокойно, чем людей, которые не хотят сидеть спокойно, – сказал Карлос.
Карлос ел колбасу, густо намазывая ее горчицей, едва отщипывая хлеб. Маленький Фернандо поглощал все подряд, и кадык его ходил взад и вперед на худой шее, как будто он глотал не хлеб, а камни.
– Эта женщина устала, очень устала… – продолжал Карлос, – она не так уж молода, а? И все еще очень хороша. Есть у нее любовники?
– Откуда я могу знать, есть ли любовники у номера 417? Ведь это ты ночной дежурный, а не я.
– Я уже говорил тебе, что интересуюсь только чрезвычайными происшествиями, а когда все тихо, мне что… Если у этой Ольги и есть любовники, они, вероятно, не шумят, приходят до девяти часов вечера и уходят после восьми утра.
Фернандо собрал крошки, высыпал их в рот, потом сказал:
– Что там, за этими дверями, творится! Если бы ты был истым американцем, ты бы стал знаменитым писателем и писал бы потом в своей биографии: переменил несколько профессий, был ночным дежурным в большом парижском отеле… Звонят, Карлос!
Карлос поставил стакан и пошел открывать. Он поднял в лифте двух мужчин в смокингах, от которых разило вином, прошел впереди них по коридору и открыл дверь их номера. Сто франков на чай. Ладно. Он вернулся в лифт, который оставил открытым, и уже собирался нажать кнопку, чтобы спуститься вниз, когда женский крик штопором пробуравил верхние этажи… Карлос нажал кнопку. Откуда это? Он остановился на четвертом, быстро пробежал коридор… Здесь царило мертвое спокойствие и тишина… Карлос дошел до конца – около номера 417 открытые туфельки на высоких каблуках стояли в танцевальной позиции. Карлос прислушался – нет, ничего… Он медленно вернулся к лестнице, снова прислушался. Нет, ни вверху, ни внизу – ничего… Везде тишина.
