В понедельник она не пришла в школу, и я так или иначе знал, что она уже никогда не будет ходить школьными коридорами снова. Я никогда не увижу, что она читает Библию одна за ленчем, я никогда не буду видеть ее коричневый жакет в толпе, когда она шла на следующий урок. Она окончила школу навсегда; она никогда не получит диплом.
Я не мог сконцентрироваться ни на чем, в то время когда сидел на уроке, слушая, как один за другим преподаватели говорили нам то, что большинство из нас уже слышало.
Реакция была подобна той, что была в церкви в воскресенье. Девочки плакали, мальчики повесили свои головы, люди говорили истории о ней, как будто она уже умерла. «Что мы можем сделать?», они громко задавались вопросом, и люди обращались ко мне для ответов.
«Я не знаю», это было всем, что я мог сказать.
Я ушел из школы раньше и пошел к Джейми, прогуливая свои занятия после обеда.
Когда я постучал в дверь, Джейми открыла так же, как она всегда это делала, бодро и казалось беззаботно.
«Привет, Лендон», сказала она, «для меня это неожиданность».
Когда она наклонялась поцеловать меня, я поцеловал ей плечо, хотя все это заставляло меня плакать.
«Мой отец не дома прямо сейчас, но если ты хотели бы посидеть на крыльце, то мы можем это сделать».
«Как ты можешь?» спросил я внезапно. «Как ты можешь притворяться, что все в порядке?»
«Я не притворяюсь, что все в порядке, Лендон. Позволь мне надеть пальто, и мы поговорим, хорошо?»
Она улыбалась мне, ожидая ответа, и я, наконец, кивнул, зажав губы. Она протянулась и приласкала мою руку.
«Я скоро буду», сказала она.
Я подошел к стулу и сел, Джейми появилась мгновение спустя. Она надела теплое пальто, перчатки, и шляпу, чтобы не замерзнуть. Северо-восточный ветер прошел, и день не был так холоден, как это было на уик-энде. Тем не менее, ей и этого было много.
«Ты не была в школе сегодня», сказал я.
Она смотрела вниз и кивала. «Я знаю».
«Ты когда-либо будешь ходить в школу?» Даже притом, что я уже знал ответ, я должен был услышать его от нее.
«Нет», она сказала мягко, «не буду».
«Почему? Неужели болезнь настолько прогрессировала?» Я начал плакать, и она наклонилась и взяла мою руку.
«Нет. Сегодня я чувствую себя довольно хорошо. Я просто хочу быть дома по утрам, прежде чем мой отец должен пойти в офис. Я хочу провести с ним так много времени, как смогу».
Прежде, чем я умру, хотела она сказать, но не сказала. Я почувствовал тошноту и не смог ответить.
«Когда доктора впервые сказали нам», продолжала она, «они сказали, что я должна пробовать вести, насколько это возможно, нормальную жизнь. Они сказали, что это будет поддерживать мои силы».
