11
Заполнилась яма с одного края почти до самого верха. Там сразу и присыпали землей.
Отстрелялись. Хорошо отстрелялись. Яма только не засыпана с другой стороны. Ну это дело не трудное. Копать тяжело, завалить – не проблема.
Ширманов акт составляет, дядя Вася – ведомость расхода боеприпасов.
Перекованные собирают последние бушлаты и ботинки. У самых шкафов.
Подписал Холованов акт. Поманил пальцем собаководов. Те знаки начальственные без подсказок понимают – с собаками к шкафам.
– Эй, ребята, – Холованов перекованным, – мы сегодня четыреста четыре человечка утешили, а в плане вас четыреста семнадцать. Вас тоже ведь в план включили.
Про то, что надо прятаться в шкафах, он не говорил. Сами понимать должны. Если собак спустили, так прячьтесь. А их спустили. Собакам тоже практика нужна. Быстро перекованные по шкафам попрятались. Собаки только троих изорвать успели, да и то не сильно. Оттащили собак.
– Покрасовались в новых бушлатах? Ботинки новые не жмут? Снимайте, ребята. Мордами – кру-у-гом! Руки назад! В делах ваших написано, что встали на путь исправления, а на мой взгляд, горбатого могила исправит.
Вой в кабинках железных, рев. Это ничего. Войте, визжите – на спецучастке свобода. Хоть мяукайте, если нравится.
– Тетя Маша, у нас еще двенадцать. Пострелять не хочется?
– Да ну вас, охальники, смертоубийством заниматься. Кончайте скорее и подходите водку пить.
12
Чем расстрел хорош?
Тем расстрел хорош, что романтикой веет. Как на Гражданской войне. Запах костра, запах дыма порохового, шинель порохом пропахла. И чувство выполненного долга душу греет. Хорошо.
Ликвидировали четыреста шестнадцать, а в списке четыреста семнадцать. Еще один. Этот особый. Это американский инженер, специалист по подслушиванию. Этого Холованов лично стреляет.
Вот и все. И вечер.
Хорошо вечером на Волге. Лещ в плавнях плещет. Из-за реки песня плывет. Пароход колесами шлепает. Бакены загорелись. Красные и белые огонечки.
Все в команде исполнителей любят массовые расстрелы. Потому как массовый на свежем воздухе. Когда десять, двадцать, тридцать клиентов в кремлевском подвале исполняют, то романтики никакой. Отработал день и едешь усталым домой в трамвае среди таких же уставших за день людей.
А если больше сотни, так это на природе. Лес. Река. Вечер у костра. После исполнения – по сто граммов. Это воспринимается как медикамент. Как кисленькая витаминка после укола. Ста граммов не хватает. Душа больше просит. Потому вечерами после расстрелов каждый свое достает.
