Испуганная, горюя о смерти папы и мамы, Бекки почти не покидала своей комнаты. Многие родственники, что приехали на похороны, ее так и не увидели. Правда, дядю Роджера и его жену Бекки, хоть и смутно, но помнила.
Как-то, после очередного письма, Мэри со вздохом заметила:
– Роджер едет к нам. – И, помолчав, прибавила: – Поживет пока с нами.
– С женой? – поинтересовалась Бекки.
– Он бросил ее! – Мэри расплакалась.
Бекки прильнула к бабке:
– Бабуля, перестань. Как это «бросил»? Скажи, ну пожалуйста. Он что, развелся с ней?
Мэри что-то несвязно лепетала об адвокате, к которому обратился Роджер, о разделе имущества. Бекки в этом мало смыслила.
– Что я скажу? Что я всем скажу? – причитала Мэри, добавляя в сердцах: – Уж лучше бы он умер.
Раньше ее тщеславие тешил хотя бы ореол мученицы. А сейчас? Развод сына! Кошмар! Такого позора бедной Мэри не выдержать. «Ах ты, лицемерка, – по-взрослому думала Бекки. – Развод сына ее смущает. А сама собирает эти фотографии», – однако странности поведения взрослых ее не очень занимали.
– Бабуля, а ты ничего никому не рассказывай. Просто Роджер соскучился по мамочке и приехал навестить старушку!
– Кто в это поверит? – вздохнула Мэри. – Он же едет один. А где Сарра?
– Пусть сам Роджер и выкручивается. Он ведь умный.
– Умный?! – Мэри разозлилась. – Умные не разводятся! – решительно заявила она.
Тем самым лицемерка-бабушка и ответила на недоуменный вопрос своей внучки. Но Бекки еще не понимала житейской уловки такого заявления. Она была уверена, что дядя Роджер найдет выход, не подведет свою старую мать – бабушку Мэри, для которой общественное мнение было превыше всего…
Он появился рано утром в воскресенье и переполошил дом настойчивым звонком.
Бекки, зевая, в пижаме вышла из своей комнаты и, стоя на площадке второго этажа, наблюдала, как Мэри отворяла дверь, как появился дядя Роджер, как он поставил чемодан и, смеясь, обнял мать. Потом поднял глаза и, увидев длинноногую Бекки в голубой пижаме с разметанными со сна черными волосами, открыл рот от удивления.
– Так это же Бекки! – восхищенно воскликнул Роджер. – Какая ты стала большая, Бекки, какая красивая!
– Правда, красотка? – Мэри не удержалась от хвастовства.
– Хороша, ничего не скажешь, – протянул Роджер. – Ну иди ко мне, моя племянница!
Бекки стало весело. Она почувствовала себя совсем маленькой. Смеясь, она съехала по перилам прямо в объятия Роджера, и он, хохоча, закружил ее по комнате.
С дядей было легко и интересно. Казалось, Роджер всерьез решил заняться воспитанием племянницы. Они гоняли на велосипедах к озеру, удили рыбу, бродили по зоопарку, ездили верхом… Бекки понемногу стала забывать Стива. Его образ – застенчивый, угловатый – затирался в памяти Бекки – намотавшись за день, Бекки сваливалась в постель и засыпала, едва донеся голову до подушки.
