Подходя к Лениному дому, Людмила Романовна вполне себя контролировала. Она приготовила любезную улыбку и нужную фразу, надавив на кнопку звонка, но ей никто не открыл. В квартире никого не было.
Мадам Шустовой ничего не оставалось, как спуститься вниз. В руках у нее был пакет. В нем лежали баночка растворимого бразильского кофе, коробка конфет, несколько упаковок деликатесов, баночка красной икры. В конце концов, девочки живут без родителей, и Людмила Романовна им не враг.
Во дворе в снежном сугробе, запакованный в пестрый комбинезон, копался малыш с лопаткой в руках. Пожилая женщина приглядывала за ним, притопывая ногами в теплых сапогах с меховой опушкой. Почему Людмилу Романовну к ней понесло, одному Богу известно.
– Здравствуйте, – сказала она.
Женщина покосилась в ее сторону и ответила:
– Здрасьте.
– Вы не знаете, где могут быть Серовы? Я только что поднималась к ним, у них никого нет дома.
Бабулька оглядела Людмилу Романовну более пристально, особенно оценила ее шубу до пят.
– А вы кто ж им будете?
– Я… – Людмила Романовна растерялась. – Я… работник отдела социального обеспечения, – нашлась она. – Вот зашла посмотреть, как девочкам живется.
– А чего? Хорошо им живется. Одеты, обуты, не голодают, – охотно откликнулась старушка. – Ксения Матвеевна, бабушка ихняя, во всех смыслах женщина положительная. На пенсии, а работает, убирается у одного нового русского в его офисе, чтобы девчонок побаловать гостинцами к празднику.
– Это хорошо, конечно…
– А это пакет для них, что ли? – полюбопытствовала бабуля.
– Да, только вот не знаю, как передать.
– Чего ж, оставьте мне. Я передам, соседи все же. Хорошо их знаю, мы почитай десять лет бок о бок живем.
Людмила Романовна с удовольствием избавилась от пакета, подумав, что ей сегодня везет на информацию.
– А что родители девочек…
– Родителей у них нету. Отец, во всех смыслах человек положительный, – видимо, бабуля любила это выражение и применяла его везде, где только было можно, – жаль человека, под машину попал. А вот мать девчонок – шалава, пропала без вести.
– Как шалава? – побледнела Людмила Романовна, сжимая руки в лайковых перчатках на теплой подкладке из овечьей шерсти. Ведь чувствовало ее сердце, что что-то здесь не так!
– Шалава и есть. Спилась после смерти Сергея, погуляла на наших глазах: то один кавалер угощает, то другой, – объясняла словоохотливая соседка, а попросту сказать сплетница. – И хорошо, что пропала, а то бы и девчонок к этому делу приучила. Ленка-то красавица выросла, ей уже пятнадцать стукнуло, на нее парни засматриваться стали. А недавно появился тут один, кажный день как на работу к ней ходит. Одет прилично, сразу видно, из обеспеченных. То цветочки ей подарит, то на такси прокатит…
