– Ганши нет, – глухо сказал Вениамин.
– То есть как нет? – удивился Карочей. – А куда она подевалась?
– Ее похитили, – почти прошептал бек.
– Так ее и должны были похитить, – повысил голос Карочей. – Я тебя не понимаю, бек.
– Ее вырвали из рук Баруха прямо там, на улице, и увезли в неизвестном направлении.
– То есть как в неизвестном? – схватился за сердце ган Карочей. – Ты же меня без ножа режешь, бек Вениамин, ты нас всех толкаешь на виселицу. Если я сегодня не отдам Красимиру Ярину и деньги, то он сразу ринется к кагану с письмом и во всем обвинит нас. Ган Красимир хоть и дурак, но не до такой же степени, чтобы не догадаться, кто стоит за похищением его жены.
Бека Вениамина это заявление гана просто раздавило, а Карочей еще долго бесновался, нагнетая обстановку. Его возмущение был столь велико, что приказный Барух не выдержал давления и рухнул без чувств на деревянный пол. После этого скиф слегка поостыл и даже собственноручно влил в несчастного приказного кубок вина.
– Как они выглядели? – спросил он у слегка оклемавшегося Баруха.
– Как все.
– То есть это были люди, а не дэвы, скажем, или бесы?
– Люди, – выдохнул Барух.
– Уже легче. Ты сам проник в дом Красимира или договорился с кем-то?
Сидевший на полу приказный бросил на Вениамина вопросительный взгляд.
– Говори, – махнул рукой бек, – чего уж там.
– Я договорился с Бахтиаром.
– Странно, – задумчиво проговорил Карочей. – Ган воров – человек честный, в своем роде, конечно. Так они передали тебе ганшу?
– Передали, – вздохнул Барух. – А я отдал им деньги. После чего они исчезли.
– Конечно, это может быть ган Бегич или кто-нибудь из ближников кагана, решивших сыграть в свою игру. Но сдается мне, что здесь не обошлось без самого Бахтиара или кого-то из его соперников. За ганшу ведь можно потребовать огромный выкуп.
– Насколько огромный? – застыл с кубком в руке оживший было бек Вениамин.
– Тысяч двадцать, не меньше, – выдохнул расстроенный Барух.
– Ты с ума сошел! – подхватился с места бек и в ярости швырнул в стену серебряный кубок с вином.
– Старик прав, – грустно сказал Карочей. – Двадцать тысяч – это наименьшая цена. Плюс пять тысяч гану Красимиру. Итого: двадцать пять тысяч денариев. Дорого обходится нам твоя дешевизна, бек Вениамин.
Уважаемый рабби уже собирался запустить в скифа кувшином с вином, но в последний момент передумал. Как ни крути, а Вениамин был кругом виноват. Пожалел пятисот денариев для гана Карочея, и вот вам результат.
