– Ты ножичек-то верни, да? Внуки, когда у них што пропадает, ОЧЕНЬ обижаются.
Тонкий стоял в рваных трусах, обняв себя за плечи. Ему опять было холодно.
– Какой ножичек? Алычу вашу я руками собирал, нож вы мне не давали.
Поняв, что Тонкий – крепкий орешек, старуха решила действовать через «мать»:
– Скажи ты ему. А то сама с утра глазки заливаешь, а рыбенок вон что творит!
Тетя Муза фыркнула и, демонстративно полив руки водкой, стала растирать племянника.
– Перекупался, да? – дошло до Карапетовны. – Вон, губы-то синие… Верни ножичек и грейся себе, – неумолимо добавила она.
Тетя Муза испытующе взглянула на племянника. Тонкий замотал головой, и опер ему поверила.
– По-моему, вы ошиблись! – отчеканила она таким тоном, что Тонкий на месте Карапетовны сразу бы признал: ошиблись, и еще как! Но старуха не смутилась.
– Как же, ошиблись! Соседки говорят: «Эти на мотоциклах кинули гранату, все задымили…» В дыму и спер! – подытожила она.
– Какую еще гранату? – не поняла тетя Муза.
– Дымовуху, – сквозь зубы объяснил Тонкий и попытался взглядом сказать: «Теть Муза, миленькая, пожалуйста, все вопросы – потом!!!»
Сейчас он очень хорошо понял, что его ждет, если Карапетовна раскопает всю историю с дымовой шашкой. Нет, его не повесят на ближайшем суку и даже не посадят на муравейник, намазав медом, а всего-навсего ЗАСТАВЯТ ОТМЫВАТЬ ТРЕХ ОРАНЖЕВЫХ КОРОВ!!! Как и всякий городской человек, Тонкий боялся коров. Он ходил мимо, стиснув зубы и стараясь не глядеть им в глаза. Хотя, конечно, перед посторонними не показывал вида, что трусит. Даже перед Росинантом.
Поняв, о какой дымовухе речь, тетя одарила племянника взглядом, который Тонкий перевел так: «Я-то тебя не выдам. НО ЧТО С ТОБОЙ СДЕЛАЕТ ЛЕНКА?!» Вслух она сказала Карапетовне:
– А с чего вы взяли, что нож украл он?
– Так в дом вроде больше никто не заходил, – ответила старуха.
– Я, что ли, заходил?! – потерял терпение Тонкий.
– Дым был, да? Откуда мне знать? – резонно заметила Карапетовна.
– Тогда откуда вам знать, что никто не заходил? – Тонкий почувствовал, что запутывается. – Я не заходил, значит, кто-то другой заходил. В дыму было не видно…
– Я и говорю, в дыму спер, – припечатала старуха.
Тетя Муза смотрела-смотрела, слушала-слушала, потом повернулась к бабульке и по-военному строго спросила:
– Нож большой?
– Большой, – подтвердила старуха, – для разделки туш. Во! – Она показала руку до локтя.
– Вы видели Сашу после того, как дым рассеялся?
– Да.
