– Ну и чушь, – сказала Сыромятникова где-то посередине фильма. – Хуже «собаки-оборотня», честное слово! Слушай, а давай я сейчас, пока время есть, «Апельсиновой веткой» зеркало натру. Очень уж большая поверхность… еще не успеем…
– Ир! А может, узкие створки не надо тереть? Их можно за «спину» трельяжа завернуть, чтобы не мешали.
– Ну уж нет! Решили же, что все будем делать по правилам. Не хватало еще, чтобы из-за «спины» твоего трельяжа потусторонняя тварь свои когти выпустила, из незащищенных-то поверхностей!
– Хватит страх нагонять, – поежилась Ксения и уставилась на экран, где жгучий усатый бразильянец Луис-Карлос в сотый раз говорил своей Кончите, что она его сердце и одновременно горькие слезы.
– Небось потом выяснится, что он ее родной брат, – хихикнула Ирка, – а то к чему бы тут еще и слезы…
Ксения, которая тупо смотрела на экран, не вникая в смысл происходящего в фильме, вгляделась в Кончиту и сказала, что Сыромятникова скорее всего зрит в корень.
В одиннадцать девочки вздрогнули от пронзительного телефонного звонка. Отца Ксении срочно вызвали на работу. Проводив его, мама вошла в комнату дочери, сказала, что идет ложиться спать, чего и им желает, поскольку время уже позднее, а завтра всем рано вставать.
– Видишь, как все хорошо устраивается! – обрадовалась Сыромятникова. – Мама идет спать, зеркало натерто, и времени остается как раз на то, чтобы ей заснуть, а нам физически и, главное, морально приготовиться: полчаса до двенадцати.
За эти полчаса девчонки установили на блюдцах огарки свечей, положили на всякий случай перед зеркалом лист чистой бумаги и принялись затыкать щель под дверью толстым зимним шарфом Ксении, чтобы мама случайно не увидела пробивающийся сквозь нее свет от свечей.
– Не знаю только, зачем мы это делаем, – озарило вдруг Ирку, и она перестала засовывать в дверную щель хвост шарфа. – Она же все равно дверь откроет…
– Может, не откроет, а так явится, – пыхтела с другой стороны Ксения. – А вот если мама проснется и заметит свет, все наше гадание накроется медным тазом. Мимо нее никакая Пиковая Дама не проскочит. Так что трудись и не сачкуй!
– А ты темную тряпку приготовила? – спросила Ира.
– Зачем?
– Здрасте! А чем зеркало закрывать, чтобы она сгинула? Не хватало еще, чтобы она навсегда тут осталась!
– Ой! – Ксения привалилась к дверям. – А у меня и нет. Знаешь, давай шарф вытащим, а в щель чего-нибудь другое запихнем!
– С ума сошла! Десять минут всего осталось. Одеялом придется. Стаскивай с него пододеяльник!
