– Признайся, Золотарева, ты осталась в классе, потому что струсила!
– Нет, – спокойно ответила Ксения.
– Именно поэтому! Как же: нас будут полоскать на собрании при родителях, а ты – чистая, белая и пушистая!
– Кто тебе мешал остаться пушистой?
– Солидарность со всеми!
– Ну а я, к счастью, этой болезнью не страдаю.
– У нее другая болезнь, – усмехнулась Диана.
– И какая же? – насторожилась Ксения.
– Мания величия. Ты всех считаешь хуже себя и недостойными твоего расположения. Так ведь?
– По-моему, все как раз наоборот: это вы считаете меня недостойной, поскольку я не похожа на вас, – не согласилась Ксения.
– Честно говоря, мне все равно, в какой цвет ты красишься и в какой клоунский наряд рядишься. Твое дело. Но то, что на собрании нам в нос будут тыкать тобой, такой положительной, – это мне не нравится. Я прямо слышу уже, как Инесса говорит, что «у Золотаревой есть совесть, а у вас нет», что «Золотарева не смогла, а вы смогли» и тэ дэ и тэ пэ… – Диана так похоже изобразила классную руководительницу, что многие рассмеялись, несмотря на всю серьезность создавшейся ситуации.
Но больше всех Ксенией оказался недоволен Витюша Тимофеев. Он смотрел на нее из-за высокого ворота своего коричневого свитера так, как наверняка смотрел бы на провокатора храбрый юный партизан, только что взорвавший немецкую комендатуру. Витюша впервые в жизни совершил невероятно смелый поступок – прогулял урок, и теперь его хотят судить нечеловеческим судом родительского собрания, в то время как странная хитрая Золотарева проявила самую вульгарную трусость и оказалась в выигрыше. Сурово насупленные брови Витюши доконали Ксению.
– И чего вы от меня хотите? – Она вскочила со своего стула и стояла одна против всех.
Она посмотрела на Германовича, ожидая от него хоть какой-нибудь поддержки, но тот смотрел в окно. За стеклом на ветке тополя переминалась с ноги на ногу огромная ворона, с любопытством заглядывая в класс, а может быть, прямо в глаза Стаса. Обиженная Ксения решила, что больше никогда не сядет на его мотоцикл, пусть катает свою ворону, но он вдруг повернул голову к классу и сказал:
– А в самом деле, чего вы от нее хотите? Дело уже сделано. Назад не повернешь. И к тому же каждый действительно имеет право поступать так, как ему хочется. Не хотелось Золотаревой на прогулку в солнечный денек – имела право и не ходить. Отстаньте от нее. У нас и без нее дел по горло. Надо выработать единую линию поведения, чтобы все говорили одно и то же и не сбивались на всякую ненужную ерунду. Главное, не навредить себе еще больше.
