- Ваш сын был ранен?
- О Господи, да. Удар пришелся ему в затылок. Свитый из железных колец капюшон оставил кровавые отпечатки на его шее, легкий шлем с забралом был смят. Нам пришлось разрезать шлем. Такой удар убил бы менее мощного мужчину, но не моего Уилла. Два дня он лежал без сознания, и мы боялись за его жизнь, Кимбалл и я.- Лорд Питер передернул плечами. Ему было неловко от непривычного ощущения страха, от неуловимых чувств любви.- Да, он - мой единственный оставшийся в живых сын и отец Кимбалла. И вот он лежал рас простертый, бледный и неподвижный, едва дышавший, словно огромный дуб, сваленный на землю. Однако он проснулся. Он как ни в чем не бывало поднялся и потребовал, чтобы принесли завтрак и зажгли эти проклятые факелы. А в очаге в это время горел огонь, и дневной свет врывался через стрельчатые окна.
Сора задумчиво склонила голову.
- Когда это случилось?
- Два месяца тому назад.
- Он здоров, милорд? - спросила она, исполненная нежности к его горю.
- Здоров как бык. Разумеется, у него болит голова. Но какая польза от его здоровья. Он уже не настолько молод, чтобы можно было легко приспособиться. Ему уже, черт возьми, почти двадцать семь. Он заслужил свой герб и был посвящен в рыцари за храбрость на поле брани, когда ему исполнилось всего пятнадцать лет. Он следил за тем, как управляются земли его матери, все эти проклятые мрачные годы со времени смерти старого короля Генриха. Он громадный мужчина, слава Господу. Ноги его - как стволы деревьев, а плечи бугрятся от мускулов. Он боец и человек действия, но сейчас он даже не выходит из дома. Он стыдится того, что люди увидят его, и боится выглядеть глупо. Но и дома он ничего не делает.
- Потому что боится попасть в глупое положение? - Сора поняла его. Внутри у нее все сжалось, когда она припомнила, как она сама попадала в дурацкое положение, как вокруг звучал беззаботный смех, а ее переполняла боль.
- Именно так. И еще потому, что ему хочется выйти из дома. Он не соглашается принять помощь и не может помочь себе сам. Он просто сидит, погруженный в свои мысли, и пьет.
- Он жалеет себя,- фыркнула Мод.
- Он запутался во всем этом,- кивнула Сора, тронутая прозвучавшей в рассказе лорда Питера неподдельной болью, громким криком, взывающим к помощи.- Только одно может излечить его, милорд,- это резкий и жестокий удар по сидящему.
- Я не могу этого сделать! Я тоже изуродован, искалечен моей любовью к нему,- заикаясь от охватившей его неловкости, проговорил лорд Питер в ответ на движение тел двух женщин, которые сочувственно склонились к нему.
