– Знаешь, сколько у нас таких помощников? Тысячи! Кто в тюрьме, кто на этапе!.. Будь мужчиной, Тихонов! Раз уж влип в историю, то имей мужество признаться в содеянном. А заодно смягчишь свою вину чистосердечным признанием...
– Рад был бы, да не в чем мне признаваться, – сокрушенно развел руками Ролан. И просительно посмотрел на опера. – Может, подскажете, а?
– Подскажу. В нападении с целью завладения личным имуществом граждан... Это называется разбой. От трех до десяти лет лишения свободы. Плюс отягчающие – оружие или предмет, используемый в качестве оружия. До пятнадцати лет... Так что не надо закрываться, парень. Сознаешься, раскаешься... Работаешь?
– Ну, в общем, да. На радиозаводе...
– С зарплатой, наверное, туго?
– Неважно.
– Положительные характеристики с работы будут?
– Ну, думаю, что да...
– В армии служил?
– Да.
– Отличником боевой и политической подготовки был?
– Ну да, был.
– Замечательно... В общем, с учетом этих факторов при условии чистосердечного признания получишь три-четыре года. А так все пятнадцать огребешь... Ты же человека чуть не убил...
– Какого человека?
– Владельца машины... Что, забыл?
– Трудно забыть то, чего не было...
Судя по всему, опер говорил правду. Семчик и Дема не просто угнали машину. Пристукнули владельца «четверки», и всего-то делов... А Ролан теперь отгребай. Как будто с того света ему отомстили...
А насчет положительных характеристик Юрзин темнил. Врет он, не помогут они Ролану. Не снизят ему срок. Чистосердечное признание, да, может смягчить вину. Но вряд ли намного. Ну, год с пятнадцати лет спишут, ну, два...
Нет, не нужно ни в чем признаваться. Глупо это...
– Значит, не будешь признаваться? – угрюмо глянул на него капитан.
– Да не в чем признаваться... Не знаю, о ком вы говорите. И тот мужик меня не знает. И не признает, не надейтесь...
– Какой мужик? – резко, словно выстрелил, спросил Юрзин.
– Ну, которого по голове ударили...
– А кто тебе сказал, что это мужик? Может, это женщина была?..
– Да не-е, – недоверчиво протянул Ролан.
– Правильно, мужчина был. И ты это знаешь... Напрасно запираешься, Тихонов. Мы же все равно все узнаем...
– Узнавайте. Можете опознание провести...
– А ты так уверен, что опознание ничего не даст?
– Ну да, я же того мужика в глаза не видел. И он меня тоже...
– Мне твоя уверенность понятна. Ты же знаешь, что потерпевший не видел преступника. Ты подкрался к нему сзади, в темноте... Ладно, Тихонов. Не хочешь говорить, не надо. Сейчас мы откатаем твои пальчики, и можешь идти...
