Капитан Юрзин благодушно улыбался. Но в глазах две паяльные лампы, и огненные струи были направлены Ролану в лицо.
– Ну, ты подумал, Тихонов? – спросил мент.
– Подумал.
– И что?
– Вину обратно брать на себя не буду.
Прав был адвокат Заварной. После того как Ролан отказался от своих показаний, к нему заявился капитан Юрзин. Возмущался. Ведь Ролан оговорил его. Якобы признания выбиты силой. Но не писать же было, что признание выудили из него с помощью «вольной наседки». А ведь, по сути, это было насилием со стороны ментов. Пусть моральным, но насилием...
Уговаривал его мент забрать заявление. Но не уговорил. Дал неделю на раздумье. И вот снова явился по его душу.
– Ты хоть понимаешь, что сотворил? – набросился на него Юрзин. – Ты собак на меня навешал, которых не было. Я же тебя не бил? Не бил. А ты пишешь, что я тебя пытал. Начальство на меня косится. Прокурор лютует... Ты подставил меня, Тихонов. Подставил!
На мораль мент давит. Но Ролана этим не проймешь. Он уже давно не чайник. Сначала сама жизнь ожесточила его. Тюрьма добавила жару. Не сказать, что Ролан закалился в этом горниле, но то, что душа зачерствела до твердости каленого железа, – это точно... И даже в радость осознавать, что Юрзину досталось на орехи. Он мент. А менты для Ролана – враги, которых нужно уничтожать...
– Это ты меня подставил, – волком глянул на мента Ролан. – Кто Бирюка мне подсунул?
– Ничего не знаю, – усмехнулся капитан.
– Я тоже ничего не знаю... Не угонял я тачку. И терпилу по голове не бил. А ствол в машине нашел...
– А показания из тебя силой выбили?
– Ага... Ты не держи меня, начальник. Скоро ужин. У нас тут строго по распорядку...
– Да, Тихонов, совсем ты одичал...
– Твоими молитвами, начальник. Или ты думал, что тюрьма меня ангелом сделает? К волкам меня сунул, и хочешь, чтобы я как овца блеял, да?
– Ты еще настоящих волков не видел, – зловеще усмехнулся мент.
– Я есть хочу. Ужин у меня, начальник. Зови конвойного, пусть меня уводит...
– Может, все-таки заберешь заявление?
– Конвойника зови.
– Ладно.
Юрзин мог бы вызвать конвоира, не поднимаясь с места. Но он встал со стула, вышел в коридор. Через минуту вернулся вместе с конвоиром.
Привычное «Встать! Руки за спину!». Привычно мрачный коридор. Решетки, решетки... Но в какой-то момент Ролан понял, что его не туда ведут. Его камера находилась в восточном крыле здания на втором этаже. А он оказался на первом, в западном крыле. Впрочем, отличий почти никаких. Все те же гулкие, тускло освещенные коридоры, камеры, камеры...
