— Проклятье! — с решимостью, которой сам от себя не ожидал, Тони вошел в холодную воду. Ему хотелось показать себя девушке во всей красе, продемонстрировать свой товар несговорчивому покупателю, но этот товар вырос до таких размеров, что Тони подумал, что потеряет сознание, потому что кровь отхлынула от его головы к одному-единственному месту.
— Эй, как насчет того, чтобы помыться? У тебя нет с собой кусочка мыла? — Он побрызгал водой себе на живот, ожидая, пока ледяной холод окажет свое действие.
Пробормотав себе что-то под нос, Роузи порылась в карманах:
— Есть! — Подойдя поближе к воде, она бросила мыло Тони, который ловко поймал его. — Только верните, когда закончите.
— Ты кидаешь, как женщина, — проворчал Тони, поднося уродливый мыльный комок к носу. От него приятно пахло гвоздикой, и Тони снова охватила горячая волна возбуждения. Этот женский запах мог в одночасье выдать Роузи, достаточно уже было одного факта, что она имела при себе такое мыло.
Тони плавал в холодной воде, пока не почувствовал, что еще немного, и низкий голос превратится в мальчишеский дискант.
— И все-таки мне больше нравится ванна, — наконец вымолвил он, стараясь говорить как можно более низким тоном. — Забирайся сюда, а то от тебя пахнет плесенью. — Тони начал намыливать голову, украдкой поглядывая на Роузи.
— А что, нормальный мужской запах! — решительно заявила Роузи, принюхиваясь к своей одежде.
— Чушь, от меня вот ничем не пахнет! А разве я не мужчина?
Полностью овладев своими чувствами, Тони подошел ближе к берегу — теперь вода доходила ему только до колен — и широко развел руки. Роузи не сводила с него глаз, словно хорошая хозяйка, бдительно следящая за своей стряпней. Наклонившись, Тони начал смывать с головы мыльную пену, пытаясь спрятать улыбку.
— Эй, брось-ка свой плащ, им я вытрусь! — приказал он, подняв наконец голову.
Никакого ответа. Только примятая трава на небольшом холмике, где она сидела в последний раз, напоминала о том, что Роузи побывала здесь. Только примятая трава и только память о ее янтарных глазах, удивленных и полных неизъяснимой женской прелести.
