— Я не желаю, чтобы источником уважения ко мне была моя жена! Я хочу заслужить это уважение сам!
— Ты уже его заслужил — не понимают этого только глупцы и ты сам. Если же ты сделал свой собственный выбор, возможно, леди Хонору и удастся отговорить от того, что она задумала, но…
— Сделал! — Тони посмотрел вокруг себя, отчаянно ища выход. — Моя невеста только что приехала! Я сражен ее прелестью, и вот она здесь.
— Где? — Джин взглянула на труппу странствующих актеров, расположившуюся на краю лужайки перед домом. Сейчас они были заняты разгрузкой досок, служащих сценой, и готовились к дневному спектаклю. — Где же она?
— Здесь! — Тони почувствовал несказанное облегчение, увидев среди актеров девушку. Единственную девушку — она стояла в стороне и нервно переминалась с ноги на ногу. Чуть сгорбившись, она пристально глядела на дом и что-то тихо говорила. На таком расстоянии Тони совершенно не было слышно, что она бормочет. — Она здесь! Видишь, стоит около разрисованного фургона.
Проследив за взглядом брата, Джин прищурилась.
— Она?
— А ты что, знаешь ее? — Тони надеялся, что нет.
— Я никогда не встречалась с ней раньше, но она, — Джин вздернула подбородок, — кажется мне знакомой. Кто она?
— Она — само совершенство. — Последовал весьма туманный ответ.
— В этом наряде? — Джин покачала головой. — Лучше натяни поводья, Тони. Это же бродячая актриса! И уж во всяком случае, не богатая, влиятельная девственница.
Даже на расстоянии Тони мог видеть, что одежда девушки была несколько странной, а рыжий парик почти закрывал лицо… Боже, как он мог заманить себя в такую ловушку?
Однако, вспомнив прямую, как палка, фигуру леди Хоноры, Тони сам ответил на свой вопрос.
Безрассудство! Совершеннейшее безрассудство!
— Ради этой девушки я откажусь от всех своих мелочных страстей!
— Сомневаюсь, чтобы она отказалась от жизни в фургоне: комедианты — весьма пикантная компания.
— Я избавлю ее от этой компании! — заявил Тони, надеясь, что сумеет уговорами или соблазном убедить девушку помочь ему избавиться от леди Хоноры.
Папочка, не оставляй меня здесь! Я очень устала, а идти еще так далеко!
Лужайка, посреди которой возвышался огромный дом, напоминала ковер-самолет нежно-зеленого с золотом цвета. Сам дом был похож на сказочного пассажира, гордо восседающего на этом ковре.
Я нарвала букетик цветов. Они тебе не нравятся? Но я же рвала их для тебя.
Нет, скорее дом походил на девушку, распростершую свои белые руки-крылья, сияющие в ярком солнечном свете, чтобы принять в свои объятия всех, кто в него приходит. Деревья, уже прихваченные первыми осенними холодами, склонялись вокруг стен, словно беря девушку под свою защиту; еще не пожелтевший кустарник составлял ее убранство…
