Несколько секунд он сверлил меня тяжелым взглядом. Я ответил ему взором невинного младенца. Я говорил правду. "Людям всегда нужно говорить правду, – учили меня на Крите. – Но никто не в силах заставить тебя сказать всю правду…"
– А может ты ее просто выбросил по дороге? – задумчиво спросил он. – А сейчас пудришь здесь мозги. А?
Я ответил ему широкой улыбкой:
– Послезавтра вы получите ответ на этот вопрос.
– То есть?
– Когда запись покажут сначала в России, потом ведущие телеканалы мира.
– А почему послезавтра? – ехидно осведомился он. – Почему уже не сегодня?
– Сегодня вечером мне позвонят домой. И завтра тоже. Если я не отвечу хоть на один телефонный звонок, запись пойдет в эфир.
Он встал и, заложив руки за спину, медленно прошелся по кабинету. Повернулся ко мне.
– И все-таки мне кажется, что ты, Самец, гонишь дуру. Ты, наверное, не понимаешь, с кем имеешь дело. Мы проверили списки всех пассажиров, вылетавших из аэропорта в тот день, а также железнодорожный и автобусный вокзалы: гражданка Полежаева нигде не зафиксирована. Я не знаю пока, где ты ее спрятал, но мы найдем. Возможно уже сегодня…
Я напрягся: похоже, он действительно думал, что я блефую. То, что они не найдут Оксану здесь ни сегодня, ни завтра, утешало, но не совсем. К этому времени труп опасного свидетеля уже будет плавать где-нибудь с камнем на шее в весенних бурных водах – ближе к дну. И такое развитие событий свидетеля не устраивало.
– Вы плохо искали. И сыщики у вас хреновые.
– Да?
– Да. Вы, например, не догадались, что у человека может быть два паспорта. Не по фамилии надо было искать – по приметам…
– Твою мать!..
Он нажал кнопку на аппарате. Почти тут же распахнулась дверь, и в проем скользнул уже знакомый мне худощавый в черном костюме – тот, что приходил за мной в гостиницу в первый раз.
– Проверьте аэропорт! Снова! Опросите милиционеров и служащих, проверявших билеты в то время. По приметам Полежаевой – не по фамилии! Вылетала ли такая и, если вылетала, то куда? Быстро!..
Худощавый кивнул и скрылся за дверью. Человек с усиками некоторое время молчал, бесцельно перебирая лежавшие перед ним на столе бумаги.
– Так это или нет, Викентий Иванович, но нам все равно надо решать, что делать с вами. (Мысленно я с удовлетворением отметил этот переход на "вы" – и порадовался.) Вы напали на сотрудников службы государственной охраны при исполнении ими служебных обязанностей. А это деяние уголовно наказуемое…
– Это я напал?
