И со второго холма я оглянулся и увидел гавань, освещённую солнцем.
А с третьего холма я уже не видел ни корабля, ни гавани.
«Гимназию» я забыл под подушкой, пусть почитает кто-нибудь на обратном пути.
Внизу было озеро — огромный, как море, Иссык-Куль. А впереди был Тянь-Шань, хвойные перелески, альпийские луга, вечные льды.
И вдруг я увидел памятник. Это был он. Пионер Средней Азии.
Сначала я даже не поверил своим глазам.
Это был памятник Пржевальскому. Крутая скала из гранита с бронзовым крестом и бронзовым орлом на вершине.
Я вышел к тому самому камню, где великий путешественник остановился навсегда.
И я вспомнил Курихиных — и сына, и отца.
И ещё я вспомнил Евгешу, который провожал меня в это путешествие.
После всего, что я увидел, я решил подарить ему три испанские марки с каравеллами.
Всю серию!
Прощай, Пржевальский! Я ухожу, мне надо идти вперёд.
И я вошёл в ворота пионерского лагеря, как входят в другую эпоху.
Это был гарнизонный пионерский лагерь для детей военных.
И первый, кого я увидел, был Иван Ефимович Петров, туркестанский полководец. Его знаменитое пенсне сверкнуло на солнце.
Да, это был тот самый генерал Петров, герой Великой Отечественной войны, которая уже была не за горами, а в двух шагах от дома.
Петров приехал в открытом автомобиле, в новом кителе с полевыми защитными петлицами.
И памятник Пржевальскому навсегда остался для меня таинственным знаком времени, пространства и движения.
Экспедиция
Переходит реку вброд.
Путешественник Пржевальский
Идёт вперёд.
За его широким плечом ружьё,
Впереди неизвестность,
Дымок, жильё…
Когда у подножья Тянь-Шаньских гор
На последней стоянке горел костёр,
А на высях сиял золотой ледник,
В последний раз он раскрыл дневник.
Вот здесь он сидел пред своим огнём
В двух шагах от дома,
Где мы живём.
