В общем, вся их жизнь мне мало понравилась.
И тут вдруг снова заработала машина. Читать было трудно, потому что корабль сильно раскачивался.
Тихие женщины тихо говорили между собой, прижимая к губам концы своих головных платков.
— Буря! Буря…
И укладывали детей спать.
Дети капризничали, их тошнило от качки.
На скамье напротив спал, вытянув ноги, человек в матерчатых туфлях. Чей-то сундучок выехал из-под нар и ударил его по ногам.
Человек в матерчатых туфлях проснулся и стал выяснять, чей сундучок. Ему показалось, что это сундучок большого рыбака. Но большой рыбак сказал, что у него мешок, который никому не помешает…
Тут началась ссора.
А я подумал: «Как же там Фукс?»
Качка становилась всё сильнее и сильнее. Трюм ожил и загудел. С верхних нар сорвался и упал на пол чемодан…
Я спустился со своей полки и тихо выбрался из трюма на палубу.
На палубе было столько света, свежести и чистоты, что я остановился от неожиданности.
Корма была в двух шагах!
Фукс встал на задние лапы, увидев меня, и заскулил.
Он был весь мокрый, на цепи, под канатами.
Держась за поручни, я добрался до него как раз в тот миг, когда волна перекинулась через борт и разбилась на корме.
Сама корма в этот миг присела, а потом полезла на стену.
Мы с Фуксом были рядом, сидели, прижавшись друг к другу, под канатами, которые защищали нас от волны.
Но не могли защитить от качки.
Трюм, с его сундучками, чемоданами, мешками, со всеми его тихими и громогласными обитателями, казался мне недосягаемым.
Чем хорош трюм?
В нём моря не видно.
Не видно, как поднимается корма и весь корабль на высоту трёхэтажного дома, а потом вдруг падает с этой высоты!
Меня мутило, и я боялся выпустить из рук канат.
Два шага, отделявшие меня от двери в трюм, были теперь непреодолимым пространством.
Фукс лизнул меня в лицо и ткнул лапой в грудь.
Я слышал теперь только шум волны, рёв ветра и лай Фукса.
И казалось, что ничего никогда больше не будет…
И вдруг я увидел перед собой дядю Кузю. Он стоял, широко расставив ноги на качающейся палубе и смотрел мне прямо в глаза.
— Я что сказал: Фукса не балуй! — прозвучал его спокойный голос.
Он наклонился, отстегнул цепь и взял меня за руку.
Даже ветер притих как будто и качка стала меньше, пока мы шли от кормы к трюму.
Дядя Кузя швырнул меня по лестнице вниз и крикнул вслед:
— Чтоб я тебя больше не видел!
И дверь захлопнулась.
Рыбак перегнулся через край своей полки, поглядел на меня и спросил:
— Ты чего?
— Шторм, — ответил я, кивнув на лестницу.
