Он не был скупым, злым или жестоким. Он просто не придал никакого значения появлению в его доме молодой жены. Наследников он не мог иметь из-за старого ранения, а заменить ласки опытных «дев веселья», к услугам которых прибегал с каждым годом все реже и реже, наивная и робкая девчонка не умела да и не особенно стремилась. Так что оба они не слишком утруждали себя исполнением супружеских обязанностей. Возможно, все сложилось бы иначе, не отправься Газахлар завоевывать земли пепонго, откуда вернулся озлобленным, немощным и ненавидящим все, что не могло принести облегчения его страданиям…
— Ложись на циновку, сейчас я позабочусь о том, чтобы силы и радость вернулись к тебе, — распорядился Эврих, и Нжери опустилась на стоящее в углу комнаты низкое ложе. Скинула халат, оставшись в одной узенькой набедренной повязке, и уткнулась зареванным лицом в тростниковую циновку, радуясь царящему в помещении полумраку.
Аррант откупорил склянку с мазью, и резкий, хорошо знакомый ей запах ударил в ноздри. Нжери не могла видеть, чем занят Эврих, но она столько раз наблюдала за тем, как он делает массаж приходившим в «Мраморное логово» Небожителям, что отчетливо представляла каждое его движение. Вот он сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, потряс кистями, помял между ладонями невидимый комок и, подцепив деревянной палочкой изрядную толику мази, принялся втирать в ее ноги. Он начал с лодыжек, тщательно разминая каждый мускул, потом перешел на мышцы икр…
Нжери тихонько постанывала от удовольствия, лениво ругая себя за то, что так долго отказывалась испробовать на себе искусство арранта. Надо было обратиться к нему давным-давно, глупо столько времени жить бок о бок с прекрасным целителем и не воспользоваться этим. Пальцы арранта принялись мять ее ляжки, и она закрыла глаза от накатившей волны удовольствия и стыда. Приятельницы еще четыре года назад намекали ей, что в ее положении самым разумным было бы завести себе любовника, а то и двух, но общение с мужем на брачном ложе отбило у нее всякую охоту приводить к себе в дом каких-либо мужчин. Ей нестерпимо было думать о том, что кто-нибудь из этих неуклюжих, похотливо сопящих, обильно потеющих самцов будет лапать ее тело, пялиться на ее наготу, поворачивать так и этак, точно бессловесную рабыню, единственной целью жизни которой было доставлять им удовольствие.
— Не напрягайся. Представь пустынный пляж, мерно набегающие на берег волны и парящих в вышине чаек, — посоветовал Эврих.
