— Как звали сына Валаматмаха и сколько ему должно быть теперь лет? — спросила девушка, чувствуя, что у нее уже рябит в глазах от обилия людей, пришедших за время рассказа летописца к Древу Исполнения Желаний.
— Таанрет, — ответствовал старец, возвращаясь к давно тревожившей его теме. — Сотворенное Димдиго ужасно само по себе, однако я боюсь, что это всего лишь прелюдия к событиям еще более страшным, кровавым и бесчеловечным. Старинные роды утратили силу и уподобились флюгеру, поворачивающемуся туда, куда дует ветер. Простой люд перестал чтить их и ни во что не ставит законы, по которым жили предки, видя, как перекраиваются они и переиначиваются в угоду императору-самозванцу…
— Погоди, ваг-джо! Взгляни-ка вон туда… — Горло Ильяс перехватило при виде высокого статного мужчины в золотистом саронге, шедшего к Древу Исполнения Желаний рука об руку с молоденькой форани, восторженно крутившей курчавой головкой из стороны в сторону, точно впервые попав на праздник Цветущих Деревьев.
— Что ты там увидела, внучка?
— Желтоглазый! Это он! Человек из клана Огня! Таанрет… — Девушке хотелось броситься к таинственному незнакомцу из ее грез, обретшему благодаря Кальдуке имя, клан и положение в обществе, и в то же время спрятаться от него, стать невидимкой. Встреча с ней не доставит ему радости, а самой Ильяс, да и Газахлару тоже, знакомство с разыскиваемым императором беглецом может принести одни неприятности.
Это было так же очевидно, как и то, что Таанрет вовсе не желал быть кем-то узнанным. Выбрав время, когда у Древа скопится изрядная толпа Небожителей, он позаботился и о том, чтобы изменить свой облик. Подвязал под саронг прибавивший ему дородности валик, засунул что-то за щеки, отчего лицо его приобрело старчески брезгливое выражение, собрал густую волнистую гриву волос в высокую прическу, украшенную тремя яркими птичьими перьями на манер Восточных кланов, одевавшихся и украшавших себя, как это принято у знатных обитателей Кидоты.
Таанрет явно пытался выдать себя за приезжего и озирался по сторонам не реже своей юной спутницы, но маскировка эта могла ввести в заблуждение кого угодно, кроме Ильяс, узнавшей его сразу же. И сразу же догадавшейся, что сын Валаматмаха явился сюда не ради общения с Древом, а дабы осмотреться и собственными глазами убедиться в осуществимости разработанного заговорщиками плана захвата императорского дворца. Не будучи приближенным Димдиго, он не мог рассчитывать попасть в императорские сады иначе как в канун праздника и, разумеется, не мог не воспользоваться представившейся ему возможностью.
