Наташа Китадзима стояла рядом с этим третьим мужчиной, и на протяжении той минуты, что я разглядывал всю эту живописную компанию, он дважды весьма изящно и ненавязчиво в процессе общей беседы клал свою правую руку на ее стройную – по крайней мере, под пиджаком – талию. Наташа сдержанно улыбалась, говорила, обращаясь ко всем, хотя как мне, так и стреляющему по ним обоим своими пронзительными пепельными глазами Ганину было теперь понятно, во имя кого была и помада, и «Кензо» с подвязками. Обвинять Наташу Китадзиму, тем более что мы с ней, как вдруг выяснилось, давние приятели, в ее чувствах и симпатиях было грешно: будь я на ее месте, я сделал бы такой же выбор. Ганин – тоже, конечно, парень видный, но уж больно нервный, как с ним Саша живет столько лет – ума не приложу. А женщине в Наташином возрасте нужен не пацан-сорванец, который в один прекрасный день сыщет на свои беспокойные ягодицы очередное приключение и оставит своих малолетних детишек неприкаянными сиротами, а прекрасную суженую – безутешной вдовой. Ей нужен такой вот солидный столп цивилизованного общества – как светского, так и дамского, на который можно опереться не только в прямом, но и в переносном смысле. «За пятьдесят» – это для женщины тот возраст, когда лощеность и холеность мужика становятся для нее главнее, чем его жизнерадостность и безудержность. Попрыгунчики и хохотунчики хороши тогда, когда все впереди, когда терять еще нечего, потому что пока просто нет ничего, не скажу – в душе, но за душой точно ничего нет. А когда уже есть что терять, тогда вся эта жизнерадостная трескотня начинает пугать, особенно разумных женщин, рассчитывающих отведенные им земные годы так, чтобы именно в этот период своей жизни обрести покой и стабильность. А какую стабильность от нас с Ганиным наши Дзюнко с Сашей имеют?… Так, видимость одна…
Я подошел поближе. Гости по очереди представились, и оказалось, что Наташину радость зовут Олегом Валерьевичем (что все-таки за дурацкая привычка у русских при представлении не называть фамилию! Что мне с их отчеством делать?!) и что он преподает сравнительное литературоведение в славном РГГУ. Понятное дело, на сэнсэйскую зарплату, пусть даже и на эргэгэушную, ни такого пиджака, ни таких очков себе не справишь. Значит, без вопросов ясно, что человек регулярно выезжает и во время этих выездов зарабатывает себе и на пиджаки с очками, и, видимо, все на тот же «Кензо», потому как соответствующего кольца на безымянном пальце как правой, так и левой руки у товарища не наблюдается. Остается только поинтересоваться, что себе думает беспечный Хидео Китадзима – и думает ли вообще.
