— Нет, в прошлом месяце.
— Послушайте, я как-нибудь обойдусь сейчас без ваших острот!
Только тут Дженет заметила, что полицейский еще совсем молод — ему не могло быть больше двадцати трех — двадцати пяти лет — и очень испуган. Он допустил непростительный промах и не знал, чем это для него кончится.
— Извините, — сказала она. — Да, сегодня вечером.
— Один раз. Около одиннадцати.
— Вы слышали, что он говорил?
— Нет, — полицейский пожал плечами. — Мне и в голову не приходило… — он умолк.
— Значит, в одиннадцать он кому-то позвонил, а в половине двенадцатого скрылся.
Дженет вышла из палаты и оглядела коридор. По дороге к лифту Бенсон должен был пройти мимо столика дежурной сестры, и его бы остановили.
Что еще он мог предпринять? Она посмотрела в другой конец коридора. Там была лестница. Может быть, он спустился по ней? С седьмого этажа? На это у Бенсона вряд ли хватило бы сил. Да и на первом этаже его сразу бы задержал дежурный. На что он мог рассчитывать — в халате, с забинтованной головой…
— Не понимаю, — сказал полицейский, выходя в коридор, — куда он девался?
— Он ведь очень умен, — сказала Дженет.
Да, именно об этом все они были склонны забывать. Для полицейских Бенсон был преступником, обвиняющимся в нанесении тяжких телесных повреждений, то есть одним из тех сотен любителей кулачных расправ, с которыми им приходится сталкиваться каждый день. Сотрудники клиники видели в нем больного — человека несчастного, опасного, находящегося на грани психоза, и все они забывали, что Бенсон, кроме того, обладал блестящим интеллектом. В своей области он был выдающимся специалистом. На предварительном психологическом обследовании в НПИО проверка его интеллектуальных способностей дала коэффициент сто сорок четыре. Он был вполне способен подготовить побег из клиники, а затем, подслушав у двери разговор полицейского с дежурной сестрой, мгновенно осуществить свой замысел. Но как?
Он, несомненно, понимал, что в халате выйти из клиники ему не удастся. Свою одежду он оставил в палате, значит, и в ней он не рассчитывал выбраться на улицу незамеченным. Во всяком случае, ночью. Его задержали бы в вестибюле. После девяти часов посторонние в клинику не допускались. Так что же он придумал?
Полицейский направился к кабинке дежурной сестры, чтобы позвонить в участок. Дженет пошла за ним, осматривая двери соседних палат. В палате № 709 лежал больной с ожогами, но она приоткрыла дверь и заглянула внутрь, проверяя, не там ли Бенсон. Палата № 708 была пуста: больной, которому сделали пересадку почки, еще днем выписался. На всякий случай Дженет проверила и эту палату.
