. Настоящего, потрясающего признания, чтобы знатоки преклонялись, расшаркивались и раболепствовали перед его гениальностью – а он знал, что обладает ею. Странное это было знание. Он чувствовал в себе достаточно силы, чтобы двигать горами, но при этом ощущал черные провалы в душе, когда другие не могли увидеть того, что видел он один. Когда картина расцветала на полотне, он чувствовал нечто похожее на любовное влечение. Сила распирала его, плясала, кружила внутри его и наполняла небывалой радостью при виде сочетаний красок и оживших форм.
Позже он с изумлением смотрел на то, что создал, что властно захватывало его. Глаза Билли наполнялись слезами, когда луч солнца падал на полотно, как бы убеждая его, что он нашел путь к сердцам людей – прикосновение любви и надежды. Тогда и только тогда он мог изгнать призраков сомнений, которые столь коварно высмеивали его притязания, вышучивали его гордость и издевались над его пламенной верой в собственные силы.
Эти демоны навеки поселились в безжалостном рту Джули Беннет. С утра до ночи она выискивала поводы побольнее уязвить его, в ее арсенале каких только видов оружия не было: слабая похвала, черный юмор, жестокие поношения. Но при этом она была важнейшим источником существования его искусства. В тени ее презрения он не мог предаваться праздности. Желание доказать ей, что она заблуждается, заводило его, да к тому же только она могла предоставить ему уединенную роскошную мастерскую у подножия гор.
– Ну? – спросила Джули, едва скрывая звучавшее в ее голосе разочарование. Она сцапала искусство, но искры таяли.
– Ну что? – спросил Билли Бингэм, прикидывая, как бы ему уклониться, надев наушники и постаравшись поймать что-нибудь по желтому водонепроницаемому «Сони». Но Джули Беннет не могла позволить, чтобы ее игнорировали. В качестве компромисса Билли перевернулся на другой бок под палящим тропическим солнцем и оказался к ней спиной. Низкое и жгучее солнце пустыни вонзило ножи в его опаленную кожу. Ну и пусть это считается вредным. Ему было только двадцать два, и все болезни лежали за много миль впереди, в чужой стране под названием «будущее». А сейчас ему нравилось жариться на солнцепеке и наблюдать за пиршеством света – прекрасная оборона против искусительницы Беннет.
– Ну а что ты думаешь о своем новом «Судзуки»?
Это было умно. Джули без усилий переключилась со своей атаки. Помимо живописи, только мотоциклы могли возбудить его. Напоминание о сверкающем с иголочки «Судзуки Интрудер» наверняка способно развернуть его обратно на лежаке. Хромированный, со стройными, гладкими линиями, со ставшими с конца шестидесятых частью его дизайна «клыками».
