– Вы сами вызвались жениться на мне, не требуя никаких объяснений.
– Верно.
– Так почему изменяете своему слову?
– Мы не в силах изменить то, что уже сделано.
Краска бросилась ей в лицо. Что он имеет в виду? Намекает на состоявшийся брак? Или на то, что между ними сейчас произошло?
– Да, не в силах. – Тара пристально смотрела на его нагое смуглое тело, покрытую волосами грудь, впалый живот и ниже…
Боже, он даже не натянул простыни! И словно от ее взгляда, оно… его мужское начало… стало расти.
Но она должна ему сказать! Должна закончить свою мысль.
– Да, – повторила Тара. – Изменить ничего нельзя, но мне жаль, если вы разочарованы…
Джаррет рассмеялся хрипловатым чувственным смехом и прижал ее к себе. Она вздрогнула и замерла, ощущая его горячую плоть.
– Разочарован? – воскликнул он. – Моя дорогая беглянка! Я никогда еще не был так очарован!
Его губы стали более жесткими, чем прежде. Поцелуи – неумолимыми. Они больше требовали, но и больше давали. В них ощущался… голод. И она тоже ощущала голод. Голод по этим поцелуям… по нему.
Тара забыла о словах, сказанных несколькими мгновениями раньше, о прошлом, не думала о будущем. Осталось лишь настоящее…
Когда она вновь опустилась с вершин блаженства, все, что произошло сейчас, казалось еще волшебнее, чем прежде. Тара безмолвно лежала рядом с Джарретом, закрыв глаза; ей дышалось легко, сердце билось спокойно и радостно. Через несколько минут она погрузилась в безмятежный сон.
Джаррет Маккензи лежал рядом с Тарой, думая о ее недавнем прошлом и вспоминая свое.
Горечь утраты давно не покидала его. Он почти свыкся с этим чувством и с трагическими воспоминаниями. И вот он женился снова… Правда, не совсем обычным манером, но женился.
Его удивляло, пожалуй, не столько само случившееся, сколько то, что он ощутил по отношению к этой женщине.
Но что же пробудила в нем эта беглянка, неизвестно откуда и от кого удравшая? Ведь он совсем не знает ее, однако помогает бежать еще дальше.
Неужели и он сам стал теперь беглецом?
Ох, как все запуталось…
Джаррет осторожно отвел золотистую прядь волос от ее лица, легко прикоснулся к матовой, чистой коже, окинул взглядом всю Тару, и неодолимое желание снова вспыхнуло в нем. Он с удивлением отметил, что у него появилось удовлетворение собственника. Она принадлежит ему, только ему! Тара не солгала, сказав, что у Иствуда была всего лишь официанткой.
И она прекрасна. Чиста и прекрасна. Ему не следует мучить Тару подозрениями и требовать от нее объяснений. Зачем?
