– Да нет, пререкались, – для смеху возразил я, прекрасно сознавая необходимость не проявлять враждебности, обычной для меня при общении с красивыми девушками. Причина этого не в глубоком женоненавистничестве (во всяком случае, надеюсь, что не в нем); просто я нахожу красивых женщин столь манящими и желанными, что приходится изо всех сил доказывать им, будто для меня они ничуть не привлекательны, то есть я нахожусь на одном уровне с ними. Что-то типа «меня голыми руками не возьмешь» – ребячество, глупость. Так я веду себя при встречах с поп-звездами – что в наших профессиональных кругах случается чаще, чем можно подумать, – и в результате обязательно нагрублю, хотя сказать хотел что-нибудь приятное.
Но реакция Элис превзошла все мои ожидания. Она просто улыбнулась, и душа моя затрепетала.
Затем взглянула мимо меня на монитор компьютера, где до сих пор светилась ее фотография.
– А, разглядываете, что там Фарли наснимал своей странной камерой? – спросила она.
Почему-то у нее не возникло вопроса, зачем мы залезли в ее фотографии. И что мы делаем в квартире Фарли, тоже не поинтересовалась.
– Ладно, хватит мне стоять тут в одной пижаме. Пойду оденусь.
– Вы в этом спите? – просипел я переходящим в ультразвук шепотом. Именно, не сказал, а пропищал.
– Да, а что?
Ни я, ни Джерард не сказали «боже», хотя оба подумали. Никакие обращения к богу не помогли бы нам получить то, чего мы в данный момент хотели. Впрочем, при всем моем невежестве в вопросах веры, я думаю, на наши слова бог неодобрительно нахмурился, передавая нам свое недовольство через сонм апостолов и пророков.
– Нет, ничего. А вам не жарко?
– Всегда мерзну по ночам, независимо от температуры воздуха, – вздохнула она с интонацией французской актрисы, говорящей, что никогда больше не сможет полюбить. – Принесите мне пива, ладно?
И исчезла, танцующей походкой выйдя в дверь в зеркальной стене, изящно опрокинув по дороге одну из высоких стальных пепельниц в стиле 60-х годов. Разумеется, даже не остановившись, чтобы поставить ее на место. О, беззаботность (а точнее, пофигизм)…
Мужчина предыдущего поколения (или иного социального круга) бегом ринулся бы к холодильнику, мельтеша руками и ногами, как персонаж мультфильма, чтобы первым успеть за пивом. Мы же с Джерардом сидели как пришитые. Никто не жаждал проявлять излишнюю прыть; зная Джерарда, предположу, что он даже не хотел проявлять интерес к девушке, чтобы не спугнуть ее. Я напомнил себе, кто я есть, встал и пошел за пивом.
