– Люблю (прыг) Версаче (взгляд), – скажет он, не будучи твердо уверен, кто такой Версаче – модельер или теннисист (при этом не будем забывать, что покупку любой модной вещи Джерард расценивает как пустую трату средств в угоду тем, кто замышляет Третью мировую войну).
– А я нет, – говорю я. – Того, кто придумывает такие платья, убить мало.
Тут Джерард начинает беспрерывно подпрыгивать и судорожно ворочать глазами, тем самым давая присутствующим понять, что он хоть и опоздал на вечеринку, но ирландские пляски знает и любит. Девушка, однако, читает в его телодвижениях следующее: «Хоть сначала я и произвел на тебя впечатление, вообще-то я опасный сумасшедший. Беги, пока не поздно». А если еще и мне повезет, девушка окажется внучатой племянницей Версаче, расплачется и убежит. Впрочем, это я размечтался: племянницу Версаче мне никогда не встретить, а вот девушку, пишущую по истории костюма послевоенного периода диссертацию или компьютерную программу, – запросто. И все равно она бы расстроилась.
– Если кто и должен сообщить бедняжке печальную новость, то я, – решительно заявила Лидия. – Ей вовсе не нужно, чтобы кто-нибудь из вас ее лапал. Ей и так придется несладко: ведь она почувствует себя виноватой, если из-за нее человек покончил с собой.
Не знаю, были ли у Лидии тайные мотивы искать встречи с девушкой Фарли, но проверить на всякий случай не мешало.
– Полагаю, уж тебе-то ничуть не любопытно, какая она из себя, верно?
– Поверить не могу, – вздохнула Лидия. – Фарли умер, а мы тут препираемся.
– Но на вопрос ты так и не ответила, – заметил Джерард.
– Просто хочу спасти ее от вас.
– Значит, ты можешь тешить свое любопытство, а мы – нет?
Где-то в первом приближении я понимал, что Джерард говорит разумные вещи. Однако мы не учитывали вопрос влечения. Можно ли испытывать влечение к той, кого ни разу не видел? Лучше не спрашивайте; думаю, мы с Джерардом испытывали влечение к самой мысли об этой девушке. Некоторые, оказавшись на необитаемом острове или застряв в горах, способны получать удовольствие от мыслей о сытном обеде или бутылке хорошего вина. Вот и мы с Джерардом, застряв в виртуальных горах, наслаждались мыслью о красивой девушке. Знаю, не вполне корректно сравнивать женщину с едой, но…
– Вы упускаете один важный практический момент, – сказала Лидия.
– Какой?
– Мы не знаем ни ее имени, ни ее адреса.
Это верно. Фарли не удосужился сообщить нам, как зовут его девушку. Видимо, отнеся ее к прошлому (или к несбыточному будущему, как называл неосуществимые мечты кто-то из хиппующих приятелей Джерарда), он просто стер из памяти все, что с ней связано. Правда, я никогда не подумал бы, что себя он тоже сотрет.
