Так я вел себя не всегда. Большую часть ранней юности, в начале восьмидесятых, я тоже подпирал стенку в дальнем темном углу ночного клуба «Томанго», презрительно глядя на суету вокруг сквозь длинную челку и старательно изображая из себя мятущегося гения. И только после того, как заметил, что мои приятели, которые вели себя вовсе не как мятущиеся гении, знакомились с девушками намного легче, ранние морщины на моем отягченном мыслями челе разгладились сами собой, брови перестали хмуриться, и я усвоил позитивный, бойцовский подход к жизни. Как говаривал один умный человек: «Чего добьешься, стоя в углу? Оторви задницу от стенки!»
Женщины определенного типа, – а в «Томанго» явно ходили женщины определенного типа, – скорее согласятся, чтобы вы оголяли перед ними задницу, чем душу. Учитывая мое тогдашнее возвышенное мнение о себе, это было бы для них куда поучительнее.
Хотя осознание того, что простые комплименты нравятся девушкам больше, чем загадочная надменность в духе Кафки, весьма способствовало моим успехам, пару раз я сталкивался с неприятием и разочарованием, потому что девушки ждали от меня обычной, материальной щедрости, а не рассуждений о французском экзистенциализме. К несчастью, в то время я думал, что бедность означает глубину, а глубина – привлекательность, причем был кругом не прав. Поэтому между коктейлями, под сенью пластиковых пальм я упорно твердил о том, что «человеческая жизнь начинается на дальней стороне отчаяния». К тому моменту, когда девушки со всех ног бежали от меня к автобусной остановке, они получали абсолютно ясное представление о том, что я имел в виду.
Джерард же так и не воспользовался мудрым советом музыканта «Гэп бэнд». Он до сих пор верит, что его мечта живет на свете и узнает его, лишь только увидит, при условии, что он правильно одевается и говорит правильные вещи; то есть при условии, что он останется верен себе. Поэтому он и дальше будет подпирать стенку в ночных клубах, выглядеть как пугало и надеяться, что девушка его мечты сама подойдет к нему.
Фарли, конечно, разительно отличался от нас в отношениях с женщинами. Например, когда женщина тебя бросает, она будто метит тебя особым веществом, может, гормоном; ставит на тебе невидимое клеймо: «Осторожно, неудачник». В результате добрых полгода после разрыва девушки от тебя шарахаются. Этот гормон портит твой характер и провоцирует тебя на попытки, например, затащить в постель женщину, с коей вас уже десять лет связывает чисто платоническая дружба. Фарли, который, насколько мне известно, никогда не заводил длительных романов, был нам полной противоположностью. Он излучал безмятежное спокойствие, его гормоны говорили: «Мне наплевать, дадут мне или нет», отчего женщины пресмыкались во прахе у его ног. Проверено опытом, что при наличии подружки мужчина получает от других женщин больше предложений, чем может принять. Если же ее нет, ваше мужское обаяние явно выражается отрицательной величиной.
