Сцены любви | страница 51
– Он должен был увернуться.
– Какая у него огромная шишка!
– Раньше я никогда не попадала в него. Он всегда увертывался. – По голосу Миранды он понял, что она плачет. Шриву очень хотелось успокоить ее, но он не мог произнести ни слова.
– Ну, что ты, детка. Бывают же несчастные случаи. – Видимо, они вызвали Аду.
– Он пьян! – Это голос Гортензио. – Он чуть не уронил меня на декорацию.
– Ничего подобного. – Миранда погладила Шрива по голове. – Он никогда не пьет ни перед и ни во время спектакля.
Хозяин театра наклонился над ним.
– Публика беспокоится. Что мне им сказать? Ада опустилась рядом с ним.
– Вытрите ему лицо. Он бледен как полотно. Шрив был уверен, что глаза у него открыты, но он ничего не видел.
– Зажгите свет, – прошептал он.
– Шрив! – Миранда вытерла ему лицо влажной тканью. Смуглый итальянский грим Петруччо оказался смазанным. – Шрив, любимый!
– Миранда.
– Я не хотела тебя ударить. Мне очень жаль. Не в силах слышать слезы в ее голосе, он нашел ее руку.
– Я знаю. Лучше помоги мне встать и зажги свет. Будем продолжать.
– Свет?
– Зажги свет, – повторил он; его голос уже окреп: – Темно как в склепе. Мы же играем не «Ромео и Джульетту». – Он осторожно сел, сжимая руками голову.
Миранда обняла его за плечи.
– Дорогой, свет горит. Никто не потушил лампы.
У Шрива перехватило дыхание. Он закрыл глаза, потом вновь открыл их. Когда он начал различать серые тени, его обуял ужас.
Миранда шепнула ему на ухо:
– Что случилось? Прошу тебя, Шрив, скажи мне, что случилось?
– Ничего. – Он сделал глубокий вдох. – Через пять минут я буду в полном порядке.
– Что мне делать? – Хозяин театра ломал руки. – Публика вне себя от гнева.
– Готовьте дублера, – бросила Миранда.
– Нет! – Шрив поднял голову и повернулся в направлении голоса хозяина театра. – Нет! Я в полном порядке. Просто моя партнерша слишком эмоционально исполняла свою роль.
– Шрив!
Он повернулся в ней. Собрав все силы, он пристально посмотрел ей лицо. Он смутно видел ее губы, произносившие его имя, ее нос, ее прекрасные глаза, наполненные слезами, слышал ее голос. Сделав еще один глубокий вдох, он слабо улыбнулся.
– Я в полном порядке, любимая.
Она всхлипнула и бросилась ему на шею.
– Мне очень жаль. Я не хотела сделать тебе больно. Я не знаю, почему так получилось.
Она прижалась лицом к его шее; горячие слезы потекли на воротник его костюма.
– Осторожно. Ты испортишь грим и себе и мне.
– Забудь о нем. – Она поцеловала его в щеку.
– Что мне делать? – снова с безнадежностью в голосе воскликнул хозяин театра.