– Только потому, что он убил твоего настоящего отца.
Рейчел вздрогнула.
– Я тебя ненавижу.
Миранда поднялась еще на ступеньку.
– Твоего друга-актера арестовали, – торжествующе сообщила Рейчел.
У Миранды вырвался стон.
– Шрива? Почему?
– Потому что они хотят, чтобы кто-то ответил за то, что ты совершила. По крайней мере хоть он не успел скрыться.
– Но он же ни в чем не виноват!
– Он в этом участвовал. Поэтому его схватили. И тебя тоже схватят! Ты не скроешься. Они непременно заставят его говорить, а потом тебя арестуют.
Отказываясь слушать дальше, Миранда поднялась на крыльцо и оказалась рядом с ней.
Увидев ненавистную особу так близко, Рейчел сорвалась на крик:
– Лучше спасайся! Не трать время! Ты сделала то, что задумала. Теперь оставь мою мать и меня в покое!
– Я должна ее увидеть.
– Нет, я запрещаю тебе. Если ты сделаешь хотя бы шаг, я заставлю тебя пожалеть о том, что ты вообще появилась на свет.
– Ты опоздала. – Миранда обошла сестру.
– Стой! Клянусь, я это сделаю.
– Ты опоздала, – повторила Миранда. Ее рука легла на ручку двери. – Я уже давно жалею об этом.
– Как тебе понравился денек в этой яме?
Речь шла о находившемся позади здания гауптвахты высохшем колодце, в котором содержались особо опасные пленники. Крышка колодца, опущенная сверху и запертая на засов, в июльскую жару превращала это и без того гиблое место в пекло.
– Как насчет того, чтобы попить водички? – продолжал сержант.
Шрив даже не мог облизнуть пересохшие губы. Прикрыв глаза скованными цепью руками, он вгляделся в темный силуэт на фоне яркого солнца. От бесконечных побоев лицо Шрива Катервуда превратилось в страшную маску – все в кровоподтеках, багрово-красное и ужасно распухшее.
Сержант поставил ведро на край колодца и зачерпнул воды.
– Отличный вкус. Вода в здешних местах замечательная. Горная водичка. – Он наклонил ведро, и серебристая струйка устремилась вниз, в яму, задев брызгами связанные руки пленника. – Только скажи, и мы вытащим тебя оттуда.
Шрив опустил руки.
– Ошибка, – смочив рот остатками слюны, наконец глухо произнес он.
– Что? Не слышу тебя.
– Ошибка! Вы совершаете ошибку.
– Плохо! Плохой ответ, парень. Ты полный идиот. – Сержант отошел от отверстия и кому-то крикнул: – Он еще не готов! – Крышка опустилась, и засов задвинулся.
Отступив на пару шагов назад, Шрив уперся спиной в стену и медленно сполз по ней вниз. Его скованные наручниками руки бессильно упали на колени. Запрокинув голову, он глубоко вдохнул горячий спертый воздух. В полдень он уверил себя, что жара здесь была лишь немного сильнее, чем свет рампы в чикагском театре на Стейт-стрит. К трем часам он сознался, что лгал самому себе.
