Но ведь в Англии оставались еще два герцога, пригодных для вступления в брак, и кто знает, как они относятся к катанию на коньках.
– Мистер Тэтчер, у меня нет денег…
– Я позабочусь обо всем, мисс Лэнгли, – сказал он. И, к его удивлению, она позволила ему сделать это.
– Ой, смотрите, фокусник! – воскликнула Талли. – И у него обезьянка!
Она потащила за собой тетушку Минти, а Пиппин чуть отстала, не сводя взгляда с торговца каштанами. Желудок ее урчал от голода, потому что завтракали они добрых три часа назад, а время утреннего чая с булочкой пропустили.
– Я сейчас вернусь, – сказала Пиппин кузине.
– Не съешь все каштаны, – поддразнила ее Талли, которая, воспользовавшись преклонным возрастом тетушки, пробралась вместе с ней в самый первый ряд, откуда было хорошо видно, как фокусник и его обезьянка проделывают разные трюки.
Пиппин с отсутствующим видом пробралась сквозь толпу. Фелисити нигде не было видно. Едва ли ее кузина нашла какое-нибудь развлечение, слишком уж она была поглощена тем, чтобы оставаться безупречной мисс, пока не выйдет замуж за герцога. А Талли… Талли скорее старалась получить сиюминутное удовольствие, чем думала о будущем.
Тогда как Пиппин занимала среднюю между ними позицию: не забывала о том, что она дочь графа Стэнбрука, но мечтала о такой любви, которая заставила бы ее забыть обо всех условностях светского общества.
Вздохнув, она остановилась перед продавцом каштанов.
– Один пакетик, – сказала она и стала копаться в ридикюле, чтобы достать монетку, которую положила на самое дно.
– Это все, что тебе нужно, маленькая Цирцея?
От этих слов у нее мороз пробежал по коже.
Цирцея? Так называл ее один-единственный человек… но она никогда не вспоминала о нем…
Неправда, вспоминала. Вспоминала о нем в течение четырех лет, почти каждую ночь видела его во сне, а сейчас не могла заставить себя поднять на него глаза, опасаясь, что он исчезнет, как те видения, которые дразнили ее.
– Полно тебе, моя милая Цирцея, – сказал мужчина, выходя из-за прилавка, – только не говори, что забыла меня.
Голодное урчание в животе больше не беспокоило ее. Ее кузины, тетушка Минти и весь остальной Лондон словно перестали существовать. Когда она взглянула в зеленые глаза, которые не чаяла увидеть снова.
Все вокруг замерло. Слышались только громкие удары ее сердца.
– Нет, – прошептала она. – Нет, капитан Дэшуэлл, я вас не забыла.
– Мне показалось, будто вы сказали, что умеете кататься на коньках, – со смехом напомнила Фелисити, описывая круги вокруг Тэтчера. Что за наслаждение! Она и забыла, какое удивительное ощущение свободы дает катание на коньках, какое удовольствие оно доставляет.
