– Сетчфилд? Ты хочешь сказать, Темпл?
«Проклятие!» – мысленно выругалась она, используя любимое ругательство из лексикона своего братца. Не следовало ей ничего говорить.
– Дэш, ты не сможешь туда пойти! Ты знаешь, кто такой Темпл, и если он обнаружит тебя…
– Он не осмелится… мы слишком давно знаем друг друга, – сказал Дэш.
– Но ты держал его в плену… и он все еще считает, что ты виновен в смерти мистера Грея.
– Едва ли можно считать меня виновным в том, за что…
– Пиппин, ты здесь? – снова крикнула Талли. – Миссис Хатчинсон, вы уверены, что она в саду?
– Конечно, – раздался голос экономки. – Этот парень попросил меня позвать ее.
– Какой парень? – сразу же заподозрив неладное, спросила Талли.
– Боже милосердный! – прошептала Пиппин, отталкивая от себя Дэша. – Уходи! Сию же минуту! Если Талли увидит тебя, она скажет Фелисити, а Фелисити, уж поверь мне, поднимет на ноги не только стражников, но и войска местной обороны и весь девяносто пятый стрелковый батальон.
Капитан Томас Дэшуэлл наклонился, поцеловал ее еще разок и прошептал:
– До завтрашней ночи. Ты узнаешь меня без труда. – Он метнулся через двор, вскочил на бочку, с нее – на крышу сарайчика для садового инвентаря, а оттуда – на стену. Лихо взмахнув шляпой, он сказал: – Я буду в костюме… – Он спрыгнул со стены, не успев договорить.
Но Пиппин не нуждалась в разъяснениях. Воображение ей подсказало: он будет в костюме пирата.
У нее защемило сердце. Несмотря на самоуверенность Дэша, она чувствовала, что с ним должна случиться что-то ужасное. И когда Талли наконец нашла ее, Пиппин, уткнувшись в плечо кузины, разрыдалась.
Весь мир Фелисити дрогнул в тот самый момент, когда губы Тэтчера прикоснулись к ее губам. Все, что она планировала, ради чего училась, лгала и «заимствовала», упало с пьедестала «пристойности», который она воздвигла собственными руками, и разбилось в мелкие дребезги об пол итальянского мрамора, который она ощущала под ногами сквозь красные носки.
А вместе с этим исчезло и всякое желание стать герцогиней. Разве сможет какой-то высокомерный образцовый герцог когда-нибудь так поцеловать ее?
Сегодня Тэтчер целовал ее со страстным нетерпением, от которого у нее голова шла кругом, тем более что Он, схватив за талию, притащил ее через всю комнату на банкетку возле окна, закрытого шторой. Усадив ее на подушки, он, навалившись всем телом, продолжал целовать ее.
Слава Богу, что на окнах закрыты ставни, подумала она, иначе они устроили бы такой спектакль для всей Брук-стрит, какого ее чопорным обитателям, наверное, никогда не приходилось видеть.
