Он отошел от меня к пульту передатчика и снова начал крутить ручки.
— Тут твоя подпись, — заметил я после недолгого молчания. — А Сарториус?
— Он в лаборатории. Я уже говорил. Не появляется. Думаю…
— Что?
— Что он заперся.
— Заперся? О, заперся! Вот как! Может быть, забаррикадировался?
— Возможно.
— Снаут… На станции кто-нибудь есть?
— Ты видел?
Он смотрел на меня, слегка наклонившись.
— Ты предостерегал меня. От чего? Это галлюцинация?
— Что ты видел?
— Это человек, да?
Снаут молчал. Он отвернулся к стене, как будто не хотел, чтобы я видел его лицо, и барабанил пальцами по металлической перегородке, Я посмотрел на его руки. На них уже не было следов крови. Вдруг меня осенило.
— Эта особа реальна, — сказал я тихо, почти шепотом, как бы открывая тайну, которую могли подслушать. — Да? До нее можно дотронуться. Можно ее ранить… Последний раз ты видел ее сегодня.
— Откуда ты знаешь?
Он не повернулся. Стоял у самой стены, касаясь ее грудью.
— Перед тем как я прилетел? Совсем незадолго?…
Снаут сжался как от удара. Я увидел его безумные глаза.
— Ты?!! — выкрикнул он. — Кто ТЫ такой?
Казалось, он сейчас бросится на меня. Этого я не ожидал. Все шло кувырком. Он не верил, что я тот, за кого себя выдаю. Что это могло значить? Снаут смотрел на меня с ужасом. Что это, психоз? Отравление? Все было возможно. Но ведь я видел ее, эту фигуру… Может быть, и я сам тоже…
— Кто это был?
Эти слова успокоили его. Некоторое время он смотрел на меня испытующе, как будто еще не доверял мне. Прежде чем он открыл рот, я понял, что попытка неудачна и что он не ответит мне.
Снаут медленно сел в кресло и стиснул голову руками.
— Что здесь происходит?… — сказал он тихо. — Горячка…
— Кто это был? — снова спросил я.
— Если ты не знаешь… — буркнул он.
— То что?
— Ничего.
— Снаут, — сказал я, — мы достаточно далеко от дома. Давай в открытую. И так все запутано.
— Чего ты хочешь?
— Чтобы ты сказал, кого видел.
— А ты?… — спросил он подозрительно.
— Хитришь? Сказать тебе, и ты скажешь мне. Можешь не беспокоиться. Я тебя не буду считать сумасшедшим, знаю…
— Сумасшедшим! О господи! — Он попытался засмеяться. — Но ведь ты же ничего, совсем ничего… Это было бы избавлением… Если бы он хоть на секунду поверил, что это сумасшествие, он бы не сделал этого, он бы жил…
— Значит, то, что написано в протоколе о нервном расстройстве, — ложь?
— Конечно.
— Почему же ты написал неправду?
— Почему? — повторил он.
Наступило молчание. Снова я был в тупике и ничего не понимал. А мне уже казалось, что я убедил его и мы вместе атакуем эту тайну, Почему, почему он не хотел говорить?!
