— «Дабы жить долго и процветать в земле своей», — осторожно согласился Солово. — Да, эта заповедь[34] удерживает в целостности общество людей.
Чезаре кивнул.
— И все же насколько легче повиноваться этому благородному призыву, адмирал, когда находишься в полном согласии со взглядами своих родителей.
— В самом деле, — подтвердил Солово.
Чезаре протянул вверх руку в перчатке и, сорвав одну виноградинку из грозди, продолжил:
— И потому я позволяю себе испытывать приятное согласие с матерью, когда она утверждает, что отбытие Хуана можно простить.
Впервые — и то всего лишь на секунду — их взглядам было дозволено встретиться, и за короткий миг оба отыскали всю необходимую информацию.
— Как мне кажется, — неторопливо проговорил адмирал, — я перед вами в долгу.
— Если это так, — ответил Чезаре, — вы найдете во мне более благородного кредитора, чем те евреи, с которыми вы якшаетесь.
— Я говорю это, — заторопился Солово, встревоженный подробным знакомством Чезаре с его делами, — подозревая, что до вашего вмешательства герцог Хуан намеревался… отделаться от меня, скажем иначе — отказаться от моих услуг.
— Подобные желания, — голос Чезаре приобрел необходимую нотку значительности, — не оставляют нас, адмирал.
«Действительно это так», — подумал Солово, более чем обычно стараясь скрыть от собеседника все свои помыслы.
У него были веские причины для опасений: глядя вслед герцогу Хуану, его слуге и человеку в маске, Солово заметил некоторую расплывчатость в очертаниях фигуры гонфалоньера, явно двоившейся в глазах адмирала. Душа его словно бы готовилась к расставанию с телом.
— И потом вы обнаружили тело герцога Хуана? — сказал равви Мегиллах. Это ведь отчасти и заслуга?
— В известной степени, — подтвердил адмирал. — Но его святейшество платит мне за каждый час, и я не могу сделать ничего иного. При всем моем убеждении в том, что некоторые тайны лучше оставлять нераскрытыми, у меня не было выбора в этом деле.
Равви поднял взгляд от своего кубка с водой, торопливо пряча в глубине глаз зерно подозрения.
— Екклезиаст, 9, 5, - проговорил он, чтобы избежать возможного непонимания. — «Мертвые ничего не знают». Поэтому, что им до нас? — Он мог бы не беспокоиться, поскольку Солово явно не заметил оплошности.
— Но это была лишь часть моего поручения, — отстранение произнес адмирал. — Баланс более проблематичен.
— Александр требует преступника? — предположил равви Мегиллах.
— Точного соблюдения правосудия! — подтвердил Солово.
