— Эту библиотеку собирало не одно поколение, — твердым голосом возразил венецианец. — Я не отдам ее.
Адмирал Солово распрямился и потянулся.
— Увы, боюсь, что вам предстоит готовиться к раю, где ваша душа забудет о книгах. Ну, ступайте же, будьте хорошим мальчиком.
Венецианец окинул яростным взглядом обступивший его ноги полукруг морских разбойников и понял, что сопротивление бесполезно.
— Я не считаю наш разговор законченным, — проговорил он ровным голосом. Пираты заулыбались. И сохраняя все возможное в таком положении достоинство, венецианец повернулся и сошел с поручней в воды Средиземного моря.
— Суши весла!
Рев надсмотрщика растворился в молчании. Весь экипаж, оставаясь на местах, тянул шеи, чтобы получше видеть.
— Прошу всех по местам, — сказал адмирал Солово своему боцману. Как и предполагалось, тот повторил команду для всего экипажа — громче и в более понятных выражениях. Лихорадочное любопытство сделалось менее пылким.
— Ну-ка, смотрите! — выкрикнул дозорный с кормы. — Вон там!
Солово подошел к нему и уставился в далекую синеву.
— Возможно, — согласился он невозмутимо. — Как интересно.
Боцман, другого имени не имевший, из карьеристических соображений старался подчеркивать в себе чисто животные качества, однако на деле обладал недюжинным интеллектом, а потому был приглашен в компанию адмирала.
— Отсюда не видать, — рявкнул он. — Должно быть, какой-то мусор.
— Едва ли, — авторитетным тоном возразил адмирал. — Никогда не видел, чтобы мусор плыл против ветра. А этот — смотри — и руками двигает.
— В море хватает всяких, кто оказался за бортом, — ответил невозмутимый боцман. — Это не обязательно наш.
Солово кивнул, выражая относительное согласие.
— Я тоже не думаю, что это наш венецианец. Как он мог протянуть два дня в воде? Но, с другой стороны, похож. Если бы только он подплыл поближе, чтобы лицо его стало не таким… расплывчатым.
Боцман без особой охоты выслушал подобное пожелание.
— Давайте-ка, адмирал, я схожу за своим арбалетом, — предложил он. Стрела его угомонит.
— Не надо, — неторопливо ответил Солово. — Если это упавший за борт матрос, море скоро уладит все дело. Но если это венецианец, боюсь, что наше оружие окажется бесполезным. Если нам суждено, чтобы за кормой болтался выходец с того света, я был предпочел, чтобы у него не торчала стрела изо лба.
Боцман как раз обдумывал эту мысль, когда заметил, что фигура исчезла, и радостным восклицанием отметил это событие. В порыве облегчения экипаж, забыв о дисциплине, облепил борта. Корить их за это не хватало духа. В тишине, нарушаемой лишь криками чаек, они обыскивали взглядом волны, стараясь удостовериться в исчезновении настырного и непонятного преследователя, гнавшегося за ними уже ночь и день.
