В этот-то стык и угодила пуля. Он… Кстати, кто он та кой?
- Бенгт Турен. Комиссар уголовной полиции.
- Вот это да! - У врача отвисла челюсть. В самом прямом смысле.
- Вы что же, не знали? - удивился Хольмберг.
- Нет. Не знал. Мне сказали только - срочное обследование. В больнице все вверх дном, сами видите. Катастрофа на шоссе…
- Да, катастрофа… И все же? Что с Бенгтом? Как он?
- Пуля вошла в мозг тут, на уровне ушей… сзади.- Он похлопал себя по затылку.- Здесь находится гипоталамус. Погодите.- Врач вытащил из кармана листок
бумаги и сделал набросок.- Итак, заштрихованная область - это гипоталамус. Здесь, в так называемом центральном отделе мозга, расположены жизненно важные центры. Пока они исправны, человек остается человеком. В частности, именно этот участок управляет бодрствованием и сном. Насколько я могу сейчас судить…
Он умолк, потер подбородок.
Ни Хольмберг, ни Улофссон его не торопили.
- Трудно, когда не можешь сказать ничего определенного, но, все же, основываясь на результатах осмотра раны и рентгеновских снимках, я склонен допустить, что… скажем, центр бодрствования весьма серьезно поврежден, а может быть, даже полностью выведен из строя.
- То есть? - деревянным голосом произнес Улофссон.
- То есть он будет находиться в коматозном состоянии вплоть до конца.
- Как долго… это… протянется? Врач едва заметно покачал головой.
- Не имею ни малейшего представления. Сколь угодно долго. А впрочем, может быть, я ошибаюсь. Запомните: может быть. Повреждения необязательно опасны для жизни. Просто, насколько я могу судить, ему уже давно полагалось умереть.
- Но разве нельзя его оперировать? - спросил Хольмберг.
- Если задет мозговой центр, то…- Врач развел руками.
Они поняли.
- Но пока ничего еще не решено.
Казалось, ночи не будет конца.
Обратно, на Мортенс-Фелад и Судденс-вег.
Улофссон тронул дверь - не заперто.
Оба чувствовали безграничную усталость, апатию, словно из них выпустили воздух, и вместе с тем им очень хотелось что-то предпринять.
Поймать виновного - вот что целиком занимало их мысли.
Поймать преступника - вот что еще имело значение.
Буэль они нашли в кухне Туренов.
- Соня спит,- сказала она.- Ей дали успокоительное и сделали укол снотворного.
Глаза у Буэль были красные: не то от слез, не то от недосыпу. И выглядела она маленькой и усталой.
Плакала, что ли? - размышлял Севед. Из-за Бенгта? Из-за Сони? Или из-за того, что на месте Турена мог оказаться он сам? Едва ли он когда-нибудь узнает, о чем она плакала.
