– Мы с вами не знакомы, – заметил Кузнецов, вошедший в гостиную под руку со своей нареченной невестой.
– Яков Андреевич Кольцов, – отрекомендовал меня Оленин, – поручик Преображенского полка в отставке.
– Очень приятно, – кивнул Кузнецов, блеснув офицерскими эполетами.
В этот момент в гостиную явился сам Лунев со своим докторским чемоданчиком.
– А это кто? – поинтересовался поручик.
– Алексей Лунев, – отрекомендовался мой друг без посторонней помощи.
– Ну, ну, – бесстрастно проговорила Наталья Михайловна, – тот самый доктор! Итак, вы можете нам ответить, что случилось с Элен? – поинтересовалась она, щелкнув красочным веером.
Веер невольно напомнил мне о Японии, где мне доводилось видеть подобные аксессуары, которые представляли из себя скорее истинные произведения искусства, нежели дамские безделушки. Мне показалось, что Кинрю подумал о том же.
– У нее несомненно расшатаны нервы, – сухо ответил Лунев. – Я прописал ей успокоительное.
– Ну вот, что я говорила! – торжествующе воскликнула Наталья Михайловна. – Она больна и нуждается в помощи и, возможно, даже в изоляции.
– Я только сказал, что у Элен расшатаны нервы, – заметил Лунев. – Но это не значит, что она сумасшедшая!
– Что-то я не поняла, – захлопала густыми ресницами Наталья Михайловна.
– У меня такой ощущение, – отозвался Алешка, – что кто-то намеренно сводит ее с ума! Мне кажется, что ей, по меньшей мере, потребуется смена обстановки, для того чтобы прийти в себя.
– На что вы намекаете? – изумилась Мари.
– Этот доктор сам невменяемый, – безэпеляционно заявила Наталья Михайловна.
Лунев в ответ только развел руками, как будто давая понять, что он всего лишь выполнял свои обязанности.
– Вы не могли бы мне уделить несколько минут? – обратился я к Кузнецову.
– Я?! – в свою очередь изумился он. – А впрочем, как вам будет угодно!
Мы условились с ним встретиться у Готье, в ресторане на Мойке, поближе к вечеру.
* * *
– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил я Кинрю, спускаясь по лестнице.
– Что не мешало бы горничную Лушу с пристрастием расспросить, – отозвался японец. – Врет она. Это ясно, как Божий день.
– Так она же во всем призналась, – усмехнулся я в ответ. Мне самому казалось странным поведение этой девушки, но хотелось услышать, что на это скажет Кинрю. Иногда замечания японца приходились как нельзя кстати.
– Темнит она что-то, – замялся мой ангел-хранитель. – Уж не в сговоре ли она со злоумышленником?
– Мне и самому эта мысль в голову приходила, – признался я. – У меня сложилось такое впечатление, будто она всеми силами старается выставить свою барышню сумасшедшей…
