— Ты демон? — спросил я неизвестного. Призванный к ответу посланником церкви демон не может скрыть правду, ибо ад всегда склоняется перед волей небес.
Неожиданно перед моими глазами стали возникать образы. Я пытался читать молитвы вслух, дабы отогнать их. Но они продолжали мелькать, сменяя друг друга: твари с козлиными рогами, раздвоенными хвостами, жуткими ухмылявшимися рожами. Значит, он все-таки отвечал мне, пусть не словами, а картинками.
— Отойди, Гийом. Это создание только что показало мне… ужасающие вещи.
— Отец мой, — возразил Гийом, — он показывает лишь то, что скрыто в вашем сердце.
— Это монстр! Чудовище! — вскричал я, стараясь загородить ребенка от взгляда твари.
— Я не монстр, — неожиданно сказало ЭТО.
Слезы катились по его щекам, прокладывая глубокие канавки в слое грязи. И теперь я увидел, что крылось за глиняной маской. Нечто зеленоватое. Чешуйчатая кожа рептилии была явным признаком темных сил.
— Сын мой, — начал я, — ты пытался скрыть от нас его кожу?
— А иначе его убили бы, — оправдывался Гийом. — Они легко пугаются и верят во все сверхъестественное.
— Есть вещи похуже смерти, — возразил я, и новые образы возникли в моей голове: языки пламени и красные глаза дьявола. Я почти ощутил запах серы. — Завтра ты обольешь его водой, и мы увидим истинную степень его уродства.
— Я не монстр.
Теперь речь незнакомца была отчетливее прежнего. Раньше он пытался изъясняться, как деревенский идиот, каким я его когда-то считал; теперь же у него появился более утонченный выговор городского жителя.
— Отец мой, сначала он учился разговаривать у нас, а теперь перенимает вашу речь.
Я смотрел в глаза монстра и видел в них такое черное отчаяние, что понимал: когда-то он был среди тех, кого благословил божественный свет. Тех, кто теперь навечно лишен присутствия Господа.
— Perditus es, — сказал я, зная, что дьявол должен понимать латынь.
— Per-di-tus.
Погибший. Заблудший. Не знаю, понял ли он или просто повторил сказанное… но тут он продолжил:
— Do-mum.
Он хотел вернуться домой. И даже употребил винительный падеж, так что не просто подражал моим словам.
— Ubi est domus tua?
Я спросил, где его дом.
— In caelo, — тихо ответил он.
Мой дом в небе.
Подобно самому Люциферу он посмел утверждать, что небеса — его отечество!
В подвале было холодно, но меня знобило не поэтому. Я окликнул шевалье Йохана:
— Уважаемый рыцарь, солдаты, должно быть, уже прибыли. Вам следует поехать к ним. Прикажите не разбивать лагерь, а следовать прямо к замку. Пусть вычистят несколько комнат, а на рассвете отслужат мессу в тамошней часовне, чтобы изгнать зло, нависшее над замком и деревней. Велите им крепко связать проклятого и поместить его в замке, как подопечного церкви. Попросите их смыть грязь с проклятого и одеть его, чтобы не смущать взгляд Господа его наготой.
