Колларин стал подниматься в гору, и Обрин ругнулся. С этим малым ему было не по себе. Когда Искатель приблизился, сержант, не скрываясь, осенил себя знаком Хранящего Рога.
Человек в зеленом только улыбнулся на это.
– Если мне не платят за чтение мыслей, я их и не читаю. Твоим секретам ничего не грозит.
– Нет у меня секретов, Искатель. Я никого не обманываю, а уж себя и подавно.
– Зачем же тогда этот знак?
– Чтобы тебя поддеть, – чистосердечно сознался Обрин.
– Я тебе не по вкусу, сержант. Ты думаешь, что Феллу надо было дать возможность сразиться, а не брать его беззащитным. Вероятно, ты прав, но я скажу тебе вот что. Всех нас воспитывают на примере великих героев, поэтов, философов. "Будьте такими же, как они, – говорят нам, – иначе просвещенному миру наступит конец". Все это очень благородно и достойно всяческой похвалы. Потом мы вырастаем и понимаем, что это чушь.
– Нет, не чушь. Герои нужны всегда.
– Нужны-то нужны, но порой они оказываются в стане наших врагов. И что тогда делать, Обрин?
– Я не философ. Живу по собственным правилам. Чужого не беру, ничего дурного не делаю. Бог рассудит меня, когда время придет.
– Как и всех нас грешных, дружище. Но что, по-твоему, Бог скажет о нас с тобой, когда перед Ним предстанет дух замученного, искалеченного на дыбе Фелла?
Обрин почувствовал себя еще хуже. Ему хотелось уйти, но он не ушел.
– Откуда мне знать.
– Думаю, ты догадываешься, – грустно произнес Колларин.
– Я знаю, какого ответа ты хочешь! – разгорячился Обрин. – Изволь, я отвечу. Справедливо ли поступают с Феллом? Нет. Заслуживает ли он смерти? Нет, не заслуживает. И что же? Я исполняю приказ барона, нашего повелителя, потому что это мой долг, а ты согласился выследить горца за деньги. Почему, спрашивается?
– Не без причины, Обрин, – улыбнулся Искатель. – Ты слышал, что случилось с той женщиной?
– Говорят, ее изнасиловали, но я не верю. Уил Стампер был не такой человек. Я знал его. Мы дружили.
– Однако он в этом участвовал. Я был в той камере и прочел это по следам крови. Они все насиловали ее. И резали, и кусали, и избивали. Из-за того лишь, что она отказалась отдать барону своего ястреба. Герои ребята, правда?
Обрин ответил не сразу. День угасал, костры становились все ярче.
– Я не могу изменить этот мир, – наконец сказал он. – Фелл спас женщину, и я этому рад. Теперь он поплатится за ее спасение, и это меня печалит. За свою жизнь я не раз видел, как гибнут хорошие люди и преуспевают плохие. Так устроен мир, Колларин.
