Сигурни протянула ему руки, помогла встать.
– Считай себя первым, Баллистар.
Он поцеловал ей руку, покраснел и шагнул назад.
– Теперь я оставлю вас. Пойду приготовлю завтрак. На пустой желудок нельзя заниматься стратегией.
– Он сказал очень мудрую вещь, Сигурни, – заметил Асмидир, когда карлик вышел.
Она помолчала. В пламени ей виделась гибель Эбби, виделась страшная сцена в тюрьме.
– Что же за войско у нас получится?
– Вот так-то лучше, – улыбнулся хозяин замка. – В Лоде народу едва ли две тысячи, из которых сражаться способны не более шестисот, да и то вряд ли. Людям нужно пахать и сеять, нужно собирать урожай. Ближе к правде будет триста бойцов. У Паллида более шести тысяч – значит, наберутся тысячи две мужчин в возрасте от пятнадцати до шестидесяти. О Фарленах полных сведений у меня пока нет, но судя по величине заселенных ими земель, их должно быть не меньше четырех тысяч. Вингорас – самый маленький клан, но и он может выставить человек двести. Итого получается четырехтысячное примерно воинство.
– Но нельзя же держать их всех в одном месте. Если враг не захочет сражения и ускользнет, наши города и деревни останутся без всякой защиты.
– Хорошо! – Асмидир похлопал в ладоши. – Ты начинаешь думать. Скажи тогда, что нам следует прежде всего изучить?
– Характер вражеского военачальника, – не колеблясь сказала она и нахмурилась.
– У тебя снова что-то болит?
– Нет, просто вспомнила. Как это странно. Будто смотришь в окно и видишь себя. А со мной он, мой наставник. Вот что он мне сказал: "Изучи того, кто командует вражеской армией, ибо он – ее сердце и мозг. Тело может быть крепким, несокрушимым, но слабые сердце и мозг приведут его к поражению".
– Кто говорил тебе это? Когда? – удивленно спросил Асмидир.
– Стародавний король. В пещере, пока я спала.
– Ну вот, теперь начались загадки.
– Я не хочу быть таинственной. Оставим это пока. Он сказал еще, что перед войной нужно учесть пять основных условий: дух войска, погоду, местность, командование и доктрину.
– А о семи стихиях, случайно, не было разговору? – в полнейшем изумлении спросил Асмидир.
– Нет. Он сказал, что это оставляет тебе.
– Да ты, похоже, смеешься надо мной, женщина?
– Нет, я говорю чистую правду. – Она плавно поднялась с кресла. – А вождя, между прочим, неприлично называть "женщиной".
Она улыбалась, но Асмидир не улыбнулся в ответ. Он опустился перед ней на колени и склонил голову.
– Прошу прощения, госпожа моя. Дозволь мне стать вторым человеком, который тебе присягнет на верность.
