– Сделаешь что сможешь. – Талиесен смотрел Феллу прямо в глаза, холодный как лед, неуступчивый как кремень. – Семьи у тебя нет, плакать по тебе некому, и замена тебе тоже найдется. Все заменимы, кроме Сигурни. Ты должен выиграть время, чтобы она поправилась и кое-чему научилась. Она и есть тот вождь, которого твой народ так жаждет. Лишь в ее власти вернуть горцам свободу.
– Никогда они не пойдут за женщиной! Уж что-что, а это я знаю.
– Пошли же они четыреста лет назад за Королевой-Колдуньей. И умирали за нее по ту сторону Врат. Насмерть стояли против врага, который превосходил их во много раз. И за Сигурни пойдут.
– Та была чародейкой, а Сигурни обыкновенная женщина.
– Как же ты слеп, как закоснел в мужской своей спеси. Эту женщину жестоко избили и изнасиловали пятеро человек. Ее бросили в тюрьму и накинулись на нее, как звери…
– Не желаю слышать об этом! – взревел, поднимаясь, Фелл.
– Ты выслушаешь! – закричал в ответ старец. – Они били ее, и резали острыми ножами, и вытворяли такое, что язык не поворачивается сказать. А потом бросили на холодном полу темницы, в луже собственной рвоты и крови. Ужасайся сколько угодно – это мужские дела, Фелл. Около часу спустя к ней пришел еще один стражник, тоже желавший получить удовольствие. Она убила его, Фелл, а потом взялась за других. Одного зарезала на лестнице в подземелье, еще двух у таверны. Последнего, в красивом красном плаще, ты сам видел. Его она искромсала чуть ли не в клочья. Боги Девяти Миров! Хороша обыкновенная женщина, которая полуживая убила пятерых сильных мужчин!
Фелл перевел взгляд на Сигурни и гордо сказал:
– Что ж, недаром она горянка. Но даже после этого мужчины за ней не пойдут.
– Увидим. А теперь ступай к ней домой, пока солдаты туда не нагрянули. Пришли сюда карлика с оружием и одеждой.
– А ты? Останешься с ней?
– Останусь.
Фелл повесил колчан на плечо, посмотрел на недвижное тело женщины.
– Буду держать ее в тепле, – заверил Талиесен. – Вот, кстати, твой лук, я его подобрал. – Старик размотал мешковину и отдал изумленному лесничему то, что Фелл принял за посох.
– И сухой к тому же! Ну, спасибо, кудесник. С луком мне ничего не страшно.
Талиесен, не глядя на него больше, взял безжизненную руку Сигурни в свою.
Фелл накинул плащ и вышел в дождливую ночь.
* * *
Сигурни, стоя у серой стены пещеры, слушала разговор старика и Шелла. Она слышала их слова, видела лица и даже каким-то образом разделяла их чувства. Шелл был испуган, но старался не показывать виду, как это подобает мужчине. Старик, Талиесен, устал, но в нем бурлило едва сдерживаемое волнение. Видела она и себя, избитую, поруганную, с распухшим синим лицом, завернутую в красный плащ своего насильника. "Я умираю, – подумалось ей. – Мой дух покинул тело, и впереди Пустота". Она не испытывала ни страха, ни ужаса – лишь печалилась, что не суждено сбыться ее мечтам.
