Голова. Косматая, со свалявшимися от шапки волосами странного серого цвета. Неопрятная – пучками – рыжеватая борода с проседью. Усы желтые. Курит? Никакого намека на запах табака. Нос небольшой, глаза непонятно какие – калмыцкие?.. татарские? Совершенно нехарактерная и бесцветная внешность. Одним словом, настоящий душегуб. Неприметный и ловкий.
Я на одну минутку закрыла глаза и тут же провалилась в сон. Сразу увидела девочку. Она бегала с сачком по снегу вокруг беседки и ловила бабочку – яркую, как сгусток солнца. Я открыла глаза, а в окне светло. И никаких страхов, и стул под рукой кажется смешным, и внизу в гостиной пахнет мокрым деревом – новая порция дров у камина, и кофе в зернах у Бирса есть, и кофемолка, и полный холодильник всяких вкусностей.
В полупустой комнате на втором этаже я обнаружила сундук. Настоящий, деревянный, с кованым обхватом металлических полос и огромным висячим замком. Тут же тщательно осмотрела все ящики столов в доме, а ключ от сундука висел на самом видном месте – в коридоре у зеркала. Затаив дыхание, открываю крышку, а там... Небольшая красивая коробочка и книги. Неплохая, кстати, библиотека. В основном – философы и историческая литература. Много книг на немецком и английском. Есть Байрон и Гейне – хорошо, что на русском. Из этого подбора трудно понять, чем же именно занимался Бирс, какие такие тайны рассекретил.
В коробочке – восемь сигар. Толстых, как сосиски. Куба.
Забралась со стихами Гейне и коробкой зефира на диван и слезала с него только пару раз – выпить чаю. Часа через три полнейшего поэтического безделья я поняла, что в этом доме, на этом диване, в это время года мне хорошо.
Байрон звонил три раза, обещал приехать в два, потом – в четыре... Уже стало смеркаться, когда я услышала, как открылась дверь из пристройки в кухню, и ушла наверх. Спустилась через час. В гостиной горит камин. Байрон спросил, как я себя чувствую. Хорошо я себя чувствую. Нашла проигрыватель и большую стопку пластинок. Большинство – джаз.
Он полигамен. Интересно, а я ревнивая? Никогда не задумывалась. Представила Байрона с незнакомой голой девушкой в постели. Под звуки джаза девушка вдруг превратилась в негритянку. Стало смешно. Но больно не было. Неудачная попытка воображаемого отрицательного драйва. Что я буду делать, когда он будет мне изменять? Совершенно ничего в голову не приходит.
* * *
Утром, провожая Байрона, я смотрела на бегающую по двору девочку. Ночью подморозило, она скользила и даже один раз упала, тут же ловко извернулась, встала и побежала опять.
