Вероятно, мистер Моппер рассказал ему об этом инциденте. Внутри у меня всё закипело от обиды. Всё ещё опасаясь пошевелиться, я тем не менее сказал:
— Вам ли читать мне нотации? Если вы утверждаете, что вы — боярин Мирослав из романа Моппера, то вы тем самым признаёте, что совершили всё, что содеяно этим персонажем на страницах книги. Если бы это было не так, то книга Моппера была бы бессовестной клеветой, которой никто не стерпел бы. Значит, Моппер изобразил вас верно?
— Gospodine Степлс,[12] — Мирослав буквально пронзил меня взглядом своих карих, навыкате, глаз, — вы когда-нибудь воевали в повстанческом отряде? Разве сейчас война, а я враг-поработитель, что вы лазаете в мои окна, не спросившись? И не только в мои, по всей видимости? Разве герои ваших репортажей турки?
— Я удивляюсь, — проговорил я. — Вы даже не хотите отрицать обвинений, которые я на вас возвожу. Вы, наверное, и романа не читали.
— Разочарую вас, молодой человек, — меня оскорбило это обращение, ведь Мирослав был от силы на два-три года старше меня, — роман я читал и смею подтвердить, что относительно событийной стороны дела там на восемьдесят процентов правда. К сожалению, Моппер исказил психологический аспект, дав совершенно неверные мотивировки поступков — он вывел меня параноиком с манией власти, к тому же извращённым эротоманом. Это только показывает, насколько непроницаемо и чуждо англичанам мышление жителя континента. Однако большая часть фактов в романе изложена верно.
Признаюсь, мне стало не по себе; но я решил не подавать виду, иначе бы он подумал, что ему удалось меня запугать.
— Этого не может быть, — возразил я. — Вас бы повесили.
— Моя очередь ловить вас на том, что вы не читали романа, мистер Степлс. Иначе бы вы знали, что меня повесить нельзя.
Неужели я имел дело с сумасшедшим? Убедительно, стараясь не вызвать вспышки гнева, я заговорил:
— Существует ведь такая вещь, как художественный вымысел. И лучшее подтверждение этому — что мы с вами разговариваем. Роман я читал дважды и прекрасно помню, что Мирослава-боярина в конце книги убили.
С его стороны не последовало ни малейшего замешательства.
— И это верно. Это единственный способ меня убить — тот, который там упомянут. Вот только вряд ли он когда-нибудь будет применён на практике. Тут Моппер сделал ошибку. Для этого недостаточно оружия, описанного в романе. Нужно, чтобы тот, кто отважится на это, был бесконечно выше меня морально и обладал бесконечной правотой по отношению ко мне. Но такой человек вряд ли явится в ближайшее время.
