Я долго стоял у двух колонн из стекла, которые одновременно являлись измерительными приборами и украшением лестницы к морю. Архитектору, создавшему этот ансамбль, удалось соединить воедино целесообразность и красоту.
- Если так будет продолжаться, я отсюда уеду, - услышал я голос сзади.
- А, старый ворчун Онкс! Что тебе здесь не нравится?
Это был мой друг, Онкс Филитов. Ему никогда ничего не нравится. Его специальность - ворчать и во всем выискивать недостатки. Недаром он член критического совета Центрального промышленного управления.
- Мне не нравится вот это. - Он показал пальцем на измерительные приборы.
- А по-моему, недурно. Архитектор, безусловно, малый с фантазией.
- Я о другом. Мне не нравятся показания приборов. Не знаю, как ты, а я жару переношу неважно. Особенно когда воздух больше чем наполовину состоит из водяных паров.
Я рассмеялся.
- Ну, тогда тебе нужно ехать отдыхать на север, например в Гренландию.
Онкс поморщился. Не говоря ни слова, он протянул мне бюллетень Института погоды.
- Вот, читай про Гренландию...
Я прочитал:
"Пятое января. Восточное побережье Гренландии - +10..."
- Чудесно! Скоро там зацветут магнолии!
- Не знаю, зацветут ли. Только на памяти человечества такого еще не бывало.
Продолжая что-то бормотать, Онкс побрел вдоль набережной, то и дело вытирая платком потную шею.
В пять часов я сдал в электронный профилакторий данные о своем самочувствии - кровяное давление, влагообмен, температура, электрокардиография и так далее - и, вместо того чтобы смотреть в телевизионном театре спортивную передачу из Нью-Йорка, возвратился в свою комнату и уселся у видеотелефона. Олла была в Москве уже шесть часов и должна была вот-вот сообщить мне все о Корио. Глядя на матовый экран прибора, я почему-то волновался.
Так я просидел до ужина, не дождавшись вызова из Москвы.
В столовой ко мне подошла Анна Шахтаева, мой лечащий врач.
- У вас немного повысилось кровяное давление и частит сердце. Примите вот это, - она протянула мне таблетку. - Ложась спать, не забудьте включить кондиционер.
Я посмотрел на нее с удивлением.
- Ничего страшного, - сказала она, улыбаясь. - Это почти у всех. Из-за погоды.
- Жарко, - сказал я смущенно и почему-то вспомнил Онкса.
- Да. И влажно...
Олла позвонила мне только в двадцать три часа, когда я начал дремать.
- Что случилось? - воскликнул я, всматриваясь в лицо сестры. Оно было каким-то странным и чужим. - Что случилось, Олла? Где Корио?
