Иван лихо подтянулся разков с десяток, не запыхался даже, спрыгнул, ухмыльнулся:
– Теперь ты.
Осип Рваное Ухо, сбросив кафтан на поленницу, поплевал на руки… Подпрыгнул…
– Раз… Два… Четыре… – вслух считал Раничев. – Не халтурь, не халтурь – до конца поднимайся, тяни подбородочек… Во-от… Четырнадцать… Ну давай, давай… Пятнадцать. Что ж, для первого раза неплохо.
Рыжий горделиво оглядел остальных.
– Давай ты, Глеб, – распорядился Иван.
Глеб – худой и сутулый – откинув с лица прядь черных волос, ухватился руками за перекладину… Вертелся, извивался, словно налим – а смог всего-то три раза… ну три с половиной.
Иван лишь горестно махнул рукой да ткнул пальцем Савву:
– Ты.
Савва подтянулся чуть больше – целых семь раз – покраснел от натуги, бедняга. Вспотел.
Раничев покачал головой:
– Да-а, ребята… Плохие вы солдатушки.
– Кто-кто? – не понял Осип.
– Не вникай, рыжая голова. Сбегай-ка лучше в сени за инструментами. Там, на лавке, лежат – что увидишь, тащи.
Теперь следовало определить, есть ли у парней слух – а то что же они за скоморохи, коли ни на чем играть не сумеют? А вот здесь-то все произошло наоборот – Осип Рваное Ухо, по грубому определению Ивана, слуха не имел напрочь, а вот писец с приказчиком все ж таки подавали определенные надежды.
– На лютнях играть будете. – Раничев ухмыльнулся. – В пути научу. А ты… – Он сумрачно посмотрел на Осипа. – Даже и не знаю, на чем…
– Колотушками колотить могу… – не очень уверенно заявил тот.
– «Колотушками»! – передразнил Иван. – Перкуссия, дорогой ты мой, четкого слуха требует. Ладно, и с тобой придумаем что-нибудь. Что ж, идите покуда, отдыхайте да попрощайтеся, ежели есть с кем… А завтра с утра – в путь, помолясь!
Раничев перекрестился. Следом за ним перекрестились и парни.
Игумен Ферапонтова монастыря архимандрит Феофан – желчный желтолицый старик с седой бородой и маленькими, глубоко запавшими глазками – перекрестился на висевшие в красном углу иконы в тяжелых золотых окладах, и, повернувшись, положил руки на голову стоявшего на коленях юноши:
– Благословляю тебя, сыне. На опасное дело идешь! Бояришко сей – хитер, аки диавол. Но да воздастся за все сторицею. Дело сделаешь, не обижу. Помни, нельзя просто так порешить – надобно сперва оговор сделать. Будто он не во благо князю, а вопреки, будто бы предал. Да, так. Чтоб все – и князь, и бояре, и дьяки – узнали – предатель боярин Иванко! Вот тогда… Ну о том тебе знать ненадобно. Главное – исполни все, как я сказал.
