— Из Солнечной много чего не видно! — Маримуца пожал плечами. — В нашей галактике миллиарды звезд. Большую их часть из Солнечной не видно. Так что ж теперь?
— Я не о том. — Раджабов поморщился и несколько секунд размышлял, прежде чем развить мысль. — Пусть их не видно глазом. Но ведь всегда знаешь хотя бы, в какой стороне они находятся. А где мы сейчас? Куда моей маме глядеть, чтобы пожелать сыну удачи? Где сейчас Солнечная — ты можешь показать? Мы словно в преисподнюю провалились, когда прошли нуль-коридором. Перестань он действовать — мы ведь так никогда и не узнаем, как далеко забрались от Солнечной и где искать нашу родную галактику на этом чужом небе…
— А зачем тебе это знать? — недоуменно протянул Маримуца. — Коридор работает миллионы лет. С какой стати ему ломаться? И вообще, что ты заладил: неизвестно где, неизвестно где… На кой ляд знать, в какой сектор здешнего неба тыкать пальцем, если для возвращения все равно нужно идти в сторону коридора?
Раджабов протяжно вздохнул:
— Ничего ты не понимаешь, Дари! Человек потому и человек, что родину любит. Если мне грустно и тоскливо, я могу отыскать среди тысяч звезд одну маленькую и слабенькую звездочку, но я знаю, что это наше Солнце, я гляжу на него — и мне становится легче. Если Солнца не видно, я просто гляжу в небо и знаю, что там, за килоунами пустоты, по ту сторону сияния каких-нибудь чужих цефеид оно все равно есть, родное наше Солнышко. И мне снова легче. Понимаешь?
— Нет, — буркнул Маримуца сердито. — Что-то тебя, Рафик, пробило на ностальгию. Ты сколько в космосе?
— Двенадцать лет, — признался Раджабов.
— А, — понимающе кивнул Маримуца. — Кризис первой дюжины. Не переживай, через пару лет пройдет.
— Да ну тебя. — Раджабов говорил тихо и беззлобно. — Я не хочу терять корни.
— А ты их и не теряешь. В доминанте Земли большинство людей никогда не видело нашего Солнца. И родиной считает совсем другие миры. Вот я, к примеру: я ведь родился на Офелии. А в Солнечную попал по чистой случайности — бате выгодную работу предложили, вот всей семьей и переехали. Мне два года всего было. Не получи батя эту работу, я бы считал родиной Офелию, а не Солнечную. И вообще, я думаю, что раз уж галакты приняли нас как равных, надо и самим становиться галактами. Наша родина — космос. Теперь уже даже не только изначальная галактика. Вот тут наш дом и есть, понимаешь? Наш дом — везде, куда дотянут икс-приводы.
— Сюда они не дотянут…
