Две алые дуги, расположенные на диаметрально противоположных сторонах шара, отмечали места, где воображаемая ось нуль-коридора пронзала Тахир-четыре в момент противостояния. Места первоначальных поисков.
— Точка входа, — прокомментировал Забирай, изучая развертку. — Нагорье, хребты и узкие долины. Средняя высота над уровнем моря — четыре с половиной килоуна. Точка выхода — побережье одного из материков, шельф. Глубина океана в указанном месте — до двухсот ун. Куда сначала, командир?
Саня задумался. Действительно, куда? Нагорье и хребты ему не нравились: захоронение, которое они искали, очень древнее, явно старше по геологическим меркам, чем оные хребты. Если там за последние миллионы лет почва вставала дыбом и из него перли выдавливаемые наружу пласты породы… Хрен чего они там разыщут в ближайшее время. Придется сидеть и сканировать, день за днем, ун за уном. А вот над побережьем и шельфом можно совершить скользящий заход и скорее всего списать сразу здоровенный шмат территории как бесперспективный. Если, разумеется, ничего не найдется. К тому же над побережьем сейчас день.
— Давай к побережью, — велел Саня.
Пилоты немедленно бросили кораблик в плавный вираж, ложась на новый курс. Линия терминатора величаво отползала из поля зрения, а серпик постепенно становился выпуклой полусферой. Она росла, разбухала, вытесняла с экранов постепенно тускнеющие звезды, пока не заняла собою все экраны, кроме угловых, панорамных.
— Входим в плотные слои, — бесстрастно сообщил пилот. — Гашу скорость.
— Ага, — сказал Саня. Больше ему нечего было сказать, по крайней мере пока.
— У них над Северным полюсом дыра в озоновом слое, — заметил Танасевич. — Допрыгались. Фреон, поди…
— Ты скажи, у кого такой дыры не было… — проворчал Забирай, не отрываясь от модели.
— У а'йешей, например, не было. — Танасевич был невозмутим, как статуя. — У перевертышей, говорят, тоже.
— Хе-хе… У а'йешей на материнской атмосфера метановая — откуда там озоновый слой? Да и атмосферой ее назвать… На Марсе — и то плотнее.
— Ты спрашивал, я ответил, — пожал плечами Танасевич. — О! Глядите — бот. Атмосферный. Аборигены!
Один из экранов высвечивал изображение обтекаемого сигарообразного механизма с крыльями и вертикальным стабилизатором в хвостовой части. Вдоль корпуса шел частый ряд темных пятен, скорее всего иллюминаторов. На головной части «сигары» возвышался слабо выраженный горб.
— Далеко?
— Четыреста двадцать килоун. И он ниже нас. Модуль тем временем снизился; от поверхности Тахира-четыре его отделяли неполных пятнадцать килоун. Чуть больше семи километров. Незримой и невидимой для радаров (а у аборигенов наверняка имелись радары) тенью он рассекал воздух и стремительно терял высоту. Вскоре пилот-азанни выдал очередную реплику:
